Книга Игра одиннадцати, страница 65 – Амалия Лик

В животе заурчало, а палец только беспощадно ныл. Ева посмотрела на экран часов. Перечитала стишок, еще раз прошлась взглядом по строчке: «Желтый будет нужным, если станет твой».

«Значит, там точно что-то важное. И это надо достать».

Ева решила, что стоит начать с прозрачного отсека, где она точно знала, что внутри. Да и муравьи – не самое опасное, что им приготовили. Но ту же в голове замельтешили мысли, и она словно почувствовала, как толпы насекомых движутся вверх по руке, заползают под одежду, норовят попасть в уши, нос, рот. Еву передернуло, и кожа покрылась мурашками. Она подумала, не оставить ли открытым проход, чтобы гады сами вылезли из отсека, но в ушах зазвенел голос мамы, и она произнесла своим важным тоном: «Муравьи не убегут из дома, они же не ты».

Ева натянула толстовку и заправила ее в штаны, села на колени у прозрачного отсека, собралась с духом, сжала губы и, не раздумывая, засунула внутрь правую руку. Рука вошла почти до плеча, но до торчащего уголка пакета сбоку было не дотянуться. Ева зажмурилась и стала раскапывать опилки и ветки, отшвыривая их в разные стороны в надежде, что под ними находится другая часть пакета. Муравьи побежали по руке и стали неумолимо жалить кожу. Ева визжала, но продолжала искать пакет. Она чуть привстала и просунула руку еще глубже, лишившись обзора. Ева чувствовала, что мелких тварей становится все больше и они уже добрались до шеи и побежали на голову и по спине. Ева была готова отскочить, все тело потряхивало, она сжимала зубы и скукоживалась, но пальцы наконец нащупали пластик. Она потянулась и схватила пакет, зажала в руке и рывком достала его. Кинула в сторону и вскочила, нервно стягивая с себя одежду.В этот момент ей было плевать, что она в игре и идет трансляция. Она отбросила штаны, кофту и футболку и стала судорожно скидывать с себя муравьев. Она прыгала, трясла руками и волосами, но насекомые, будто мизерные прищепки, не хотели отрываться. Ей пришлось пройти руками по коже, скидывая оставшихся гадов. Правая рука чесалась и горела, а красные волдыри набухали на глазах. Зуд постепенно перетекал во все тело. Еву кинуло в жар, горло и грудь сдавили невидимые тиски. Она хватала ртом воздух, моргала и пыталась кричать, но с губ не слетал даже писк. Ей уже казалось, что эти мелкие изверги заползли внутрь нее. Ева вновь прошлась ладонями по всему телу: по рукам и ногам, животу и голове, по лицу и волосам. Она пальцами проверила уши и нос, потрогала подмышки, осмотрела трусы и ботинки. И только убедившись, что на ней никого нет, попыталась успокоиться. Ева откинула голову и всмотрелась в белые облака, что плыли над ней, в верхушки деревьев, с которыми танцевал ветер. Ева согнулась, тяжело дыша, и вытерла рукой взмокшее лицо.

«Кто бы мог подумать. Чертовы мелкие твари, сжечь бы их ко всем чертям», – выругалась Ева про себя, выпрямилась и развела руками, только теперь осознавая, в каком виде она предстала перед миллионами зрителей.

Ева горько улыбнулась, проклиная про себя все на свете, и подняла с земли одежду, встряхнула ее и внимательно осмотрела. Несколько живучих гадов все еще были на толстовке – она избавилась и от них.

Укусы чесались все сильнее, а в руках все еще осталась мелкая дрожь. Ева вытерла палец о чистое место футболки, послюнявила его и прошлась по волдырям. Кто-то говорил, что слюна – лекарство от всего. Но этот кто-то врал, зуд не проходил, и Еве все сложнее становилось удерживаться, чтобы не разодрать кожу грязными ногтями.