Книга Игра одиннадцати, страница 61 – Амалия Лик

Виктор подослал к нам свою обслугу, и мы перебрались к ним за стол. Когда еще выпадет такой шанс? Весь вечер мы шикарно проводили время за их счет, и никаких лимитов.

Сама я выросла в режиме ограничений. Моя семья состояла из двух человек – я и мама. Она всю жизнь проработала давателем музыки, но почему-то хороший вкус к мелодии так и не смогла мне привить. Мы жили в крошечной однушке девяностоэтажного дома на въезде. Ремонт в квартире был, наверное, лет сто назад, остался еще от прошлого владельца. Старые пожелтевшие стены в комнате, древний кафель в душевой. Мебель у нас тоже была доисторическая. Ни модной одеждой, ни игрушками, ни техникой меня не баловали, только самое необходимое и самое дешевое. Как я мечтала вырваться из той жизни. Все последние три года обучения я вкалывала, чтобы пройти отбор и поступить на курс, словно готовилась к Армагеддону. И вот я прошла и перебралась в Третий город.

Это была перваяосень новой жизни. Из небольшой маминой квартиры я переехала в крохотную комнату с двумя двухъярусными кроватями и тремя соседками, на десятом этаже здания, где шли курсы. Мама еженедельно высылала мне столько, сколько могла. Но этого едва хватало на самую дешевую еду и проезд. Деньги на короткое черное платье, в котором я была в тот вечер, на вход в клуб и на две бутылки шипучки я зарабатывала целый месяц, развозя еду в передвижном кафе. В любую погоду. А у самой даже не было денег на обед. Мама всегда говорила, что байты нужно зарабатывать честным трудом. Но как же хотелось иметь все, что есть у других. И неважно как.

После очередного бокала подруга сжала мою руку и потащила меня в туалет.

– Мила, это твой шанс, – сказала она, малюя ярко-красным кремом свои узкие губы.

Я хмыкнула в ответ. Она оторвалась от зеркала и посмотрела на меня блестящими от алкоголя глазами.

– Я серьезно. Этот островитянин явно на тебя запал.

– Не знаю. Я так не умею.

– Ты с ума сошла? Он островитянин. У него столько байтов, что тебе и не снилось.

– А еще у него жена с детьми на Острове.

– Жена не стена, подвинется. Я же тебе не замуж за него предлагаю. Островитяне никогда не берут горожанок в жены. Но зато могут облегчить «прекрасную» жизнь на поверхности.

Она стерла лишнее по краям губ и улыбнулась себе в зеркало.

Я послушалась ее совета, полная дура, что сказать. Купилась на мимолетные удовольствия, переступила через свои принципы и предпочла мнимое счастье. Я стала встречаться с Виктором.

Первый раз было жутко неприятно. Я чувствовала себя грязной подстилкой под ногами островитянина. Мне казалось, что на улице от меня все шарахаются, едва увидев. Но никто не видел, видела себя только я – в зеркале туалета. Через два свидания он подарил новые часы, о которых я и мечтать не могла. Такая небывалая радость разлилась внутри, что не передать. Я даже боялась взять их в руки. Они так красиво переливались. Это ощущение быстрого счастья стерло всю грязь. Хотя… не стерло, просто накрыло непрозрачной пленкой.

Виктора умиляла я и мои поселковые замашки, моя открытость и детская радость каждой мелочи, каждому подарку, каждому байту. Видимо, на Острове ему все приелось и деньги уже не приносили таких эмоций, поэтому он жадно впитывал их от меня. По вечерам он катал меня на вездеходе по городу иразвалинам, водил в рестораны, снимал номера в дорогущих отелях, и я чувствовала себя пусть ложной, но все-таки островитянкой. Возможности, которые давали его байты, притягивали лучше магнита. Его деньги, подарки, внимание ослепляли, и я позволяла ему все, не задавая вопросов о его жизни, работе, семье. Это были запретные темы.