Книга Искупление злодейки, страница 91 – Кира Иствуд

Его рука под платьем сжала ягодицу. Грубо. На грани того, чтобы стало больно. Дейвар будто наказывал меня за молчание. Голова кружилась. Лёгкие заполнил запах — сосна и дым, жжёный сахар. Я пыталась отдышаться, но он вдруг усадил меня на себя. Лицом к лицу.

Я зажмурилась. Я не понимала, что делать.

Так должно быть?

Он куда грубее, чем во сне. Моё тело изнывало от желания, но душа сжалась в испуганный комок.

— Открой глаза, — приказал Дейвар. Я послушалась. И увидела своё отражение в чёрных звериных зрачках — растрёпанное, раскрасневшееся, с распухшими губами. Совсем не такой положено быть послушнице Обители.

Пальцы ирбиса зарылись в мои волосы у затылка. Чуть потянули, заставляя откинуть голову назад. Арх уткнулся носом в мою шею. Ворот мантии мешал ему, и он прикусил кожу выше — там, где пульс бился под кожей.

Я вскрикнула от неожиданности, но звук превратился в стон, когда он зализал укус. Отголосок боли смешался с волнами тепла, стекающими в низ живота. Я горела. И во всей этой безумной ситуации не знала, хочу ли, чтобы он остановился. Или чтобы продолжал. Тело реагировало ярко. Новый поцелуй в шею, и жар окатил волной.

Я выгнулась навстречу. И Дейвар ухмыльнулся.

Вторая его рука путешествовала под мантией.

— Нравится? — он дышал в ключицу, а ладонь под одеждой спустилась к самому краю исподнего.

Я молчала, кусая губы.

Тело пылало, но в груди сжимался холодный ком — страх, стыд, непонимание. Это не было похоже на тот сон, где его прикосновения будили нежность. Сейчас в каждом движении чувствовалась власть, испытание — будто он проверял, как далекоя позволю зайти.

— Отвечай! — рыкнул он. Зубы клацнули у шеи. — Нравится?

— Н-нет! — всё же вырвалось у меня.

И он засмеялся — неприятно. Зло.

— Зачем ты врёшь, вишенка. Я оборотень. И прекрасно чую твоё состояние. Ты меня хочешь. И в прошлый раз хотела. А сегодня взгляда не сводила. Очень… говорящего взгляда.

— Дейвар… — попыталась я вырваться, но голос сорвался на стон, когда его ладонь упёрлась между моих ног. Даже сквозь ткань жар от прикосновения прожигал кожу.

Стыд и желание смешались в клубок, застрявший в горле. Я впилась ногтями в его запястье, но не отталкивала. Тело предательски тянулось к арху, к этой боли-наслаждению, к огню, который мог сжечь дотла.

— Чего ты добиваешься? — зарычал он, опять уткнувшись носом в мою шею. Он вдыхал снова и снова, будто настоящий зверь. Его дыхание неровно билось о мою кожу. — Тебя ведьма надоумила?

Я аж дёрнулась от испуга.

— Ведьма?!

Дейвар отстранился, заглянув мне в лицо. Его ледяной взгляд сделал мне больнее любого укуса.

— Да. Та тварь, что носит в себе семя тьмы. Та, что показывает в вашей Обители дурные фокусы с цветами зимой.

— Это Ньяра…

— Чушь! — рявкнул ирбис. — Богам плевать на смертных! Тут всюду разит чёрной магией. Ты знаешь, кто это делает?!

— Нет! — испуганно выкрикнула я.

— Тогда кто приказал тебе меня соблазнить?

— Я не… не соблазняю! — Я толкнула его в грудь.

Дейвар не выпустил из объятий, но его пальцы соскользнули из-под мантии, легли на талию.

— Хоть раз скажи правду, пташка, — в его голосе прорвались колючее раздражение и злость. — Чего добиваешься? Что скрываешь? Я — твой враг. А ты без всякой опаски подходишь. Ты — в клетке с голодным зверем, а ведёшь себя как… И так странно пахнешь. Словно… — и он снова втянул воздух у моей шеи. А потом взялся за воротник, потянул, явно желая оголить то место, где шея переходит в плечо.