Книга Искупление злодейки, страница 11 – Кира Иствуд

Элиза

— Ох, Элиза… Ты серьёзно хочешь поговорить с тем ирбисом, которого привезли три дня назад?! Ты совсем ненормальная? Кто ж тебя пустит в темницу? А если разрешат — это будет ещё хуже! Да я бы в обморок упала только от его вида! Они страшные! Уродливые! — шептала маленькая Тия, натягивая одеяло повыше. Её волчьи уши испуганно прижались в человеческой голове, и хоть хвоста я не видела, но уверена — он тоже поджался.

— Ну не знаю… Он показался мне скорее красивым, — ответила я, снимая со швабры грязную тряпку.

«Пугающе красивым», — добавила в уме.

— Ни за что не поверю! Они воплощение кошмара!

— Тебе и мышь покажи — в обморок хлопнешься, — заметила я, полоская тряпку в ведре. Потом насадила её на деревянную швабру и с нажимом провела по полу. Протянула вдоль ряда коек с пациентами, собирая пыль.

Через окна проникал дневной свет. Запах мяты от лекарств смешивался с неизменным гнилостным запахом болезни. Тишину разбивало дыхание пациентов и редкие высказывания Тии.

Здесь была палата для сложных пациентов.

Многие из местных молча смотрели в окно, не реагируя на окружающий мир. Другие почти всегда спали или отвечали односложно. Но Тия была иной. Разговорчивой, хотя и очень пугливой. Одним словом — ребёнок. Ей было от силы десять. И она застряла в частичной трансформации.

— Конечно, упаду! — тут же вскинулась Тия, и её волчьи уши встали торчком, а в глазах заблестели испуганные слёзы. — Мыши — переносчики чумы! А ещё скверны. Знаешь, как опасна скверна? Сначала заболеешь — не заметишь, а когда поймёшь — поздно будет. Она уже высушит твою душу. Эмоций не останется, будешь как сухой колодец. И тогда обратишься в зверя, и зверь будет чёрный как ночь. Кинешься на тех, кто рядом. Загрызёшь родных и даже не заплачешь.

— А чего плачешь ты?

— Не знаю, — утёрла слёзы Тия и громко всхлипнула. Печально посмотрела на меня волчьими глазами. Чёрный зрачок окружала рыжеватая радужка.

— Вспомнила что-то? — спросила я, отставляя швабру к стене и присаживаясь на её кровать.

— Нет… — девочка помотала ушастой головой.

Дело в том, что у Тии почти не было памяти о прошлом. И не только о давнем, но даже меня она забывала, стоило не зайти пару дней. А сейчас — запомнила, всё же я заходила очень часто. Она была немного странной— порой даже страннее меня. Всего боялась. Вот и сейчас вдруг уставилась куда-то мне за спину и задрожала, будто увидела взведённый, направленный на неё арбалет.

Я обернулась на окно… По раме полз паук. Самый обычный, тот, что ловит мелких насекомых.

— О нет, — гробовым голосом прошептала Тия.

Вздохнув, я подошла и подставила руку. Паук осторожно коснулся моей ладони ногой, а потом переполз.

— Видишь, не кусается, — сказала я.

— Он может переносить скверну, — затравленно шепнула девочка, натягивая на себя одеяло.

Я пожала плечами. Отошла и ссадила паучка подальше. Ему же безопаснее.

— Ты не боишься, — обиженно заявила Тия, насупившись, — потому что ты ведьма. Злая ведьма, вот почему!

— Хм… — задумалась я.

Возразить было нечего.

Я снова взялась за швабру, чтобы домыть дальнюю часть палаты.

— Нет, подожди… — забормотала вдруг Тия, голос её задрожал, волчьи уши вздрогнули, а большие глаза снова наполнились слезами. — Я… ты ведь не обиделась? Ты ещё придёшь? — она было потянула в мою сторону тонкую руку с когтистыми пальцами, но потом быстро спрятала её под одеяло. Закусила губу.