Книга Невеста генерала Грозы, страница 3 – Соня Мишина

— Благодарю, девица! — Кто-то хлопнул меня по плечу.

Я обернулась. Передо мной стоял тощий мужчина в потертом синем камзоле с гербом города — герольд, судя по свиткам за поясом.

— За подвиг твой — награда! — Он сунул мне в рукисверток пергамента.

Я поднесла хрустящий свиток к масляному светильнику, развернула.

«Объявляется набор девиц благородного происхождения, или хотя бы с претензией на оное, в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, невинных телом и духом (проверять не будем, но если соврете — сгорите), для участия в Императорском отборе драконьих наездниц. Победительница получит в мужья дракона. Император не гарантирует, что он будет в хорошем настроении».

— Что значит «сгорите»? — уточнила я.

— А, это фигура речи! — Герольд махнул рукой. — В прошлом году одна, знаете ли, приврала насчет невинности… Ну, драконы это чуют.

Я перечитала объявление еще раз.

— А если мне двадцать четыре с половиной? — уточнила, чувствуя, как в сердце зародилась надежда.

— Половина не в счет! — заверил он.

— И что, примут любую? Даже ту, которая, возможно, немного в бегах?

— Участницы отбора неприкосновенны. — Герольд посмотрел на меня с прищуром, будто пытаясь угадать, чем я нагрешила.

Разумеется, вдаваться в пояснения я не стала.

Далеко за окном снова загрохотал гром. Но теперь это звучало как вызов.

Я свернула пергамент и сунула за пазуху.

— Где записываться?

Герольд, кажется, впервые рассмотрел меня по-настоящему. Мои пухлые, но жесткие ладони, привыкшие скорее к рукояти меча, чем к пяльцам, сжимали запотевшую кружку так крепко, будто это был якорь в бушующем море столичной жизни. Пышный бюст, едва прикрытый потрепанным плащом с выцветшей баронной вышивкой, поднимался и опускался от волнения. Круглое лицо с ямочками, обрамленное растрепанными ореховыми прядями — ну прямо хрестоматийная картина «невинная девица в беде», если бы не наливающийся синяк под глазом и не разбитая губа, придававшая мне вид скорее забияки из таверны, чем благородной дамы.

На его лице отразилось сомнение. Словно он мысленно пересчитывал, сколько таких «невинных девиц» он уже отправлял на этот драконий отбор, и сколько из них вернулось обратно — если не целыми, то хотя бы узнаваемыми. Его пальцы нервно постукивали по столу, будто отбивая ритм похоронного марша для очередной глупой провинциалки.

— Тебе во Дворец Утренних Крыльев, — вздохнул он так глубоко, что его седые усы затрепетали. — В тот, что на площади Гаснущих Зарниц…

— Бывшие драконьи конюшни? — фыркнула я, заранее чувствуя, как в носу щекочет стойкий аромат навоза, пропитавший камни за столетия. — Ну и местечко для благородных дев выбрали! Особенно учитывая, кто там сейчас обитает…

О Дворце Утренних Крыльев и Площади Зарниц слышали даже в нашем захолустном баронстве. Там, под черными, как грех, знаменами, императорский дракон-палач — тот самый Карающий Коготь империи, прозванный в народе Безмолвным Пламенем за привычку жечь преступников без разговоров, — устраивал свои огненные расправы. В народе говорили, что его белое пламя не просто сжигает, но и стирает память о казненном — будто человека и не было вовсе.

Герольд нахмурился, но в морщинках вокруг его глаз заплясали предательские смешинки:

— Что, испугалась? Ты же драконов вроде как ищешь?