Книга Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника, страница 90 – Кира Рамис

Марина кивнула, глядя ей вслед. В ее душе клокотала буря.

«Даже слезинки не пролила по мужу, — пронеслось в голове с горьким удивлением. — Сразу о деньгах, о замужестве… Неужели все договорные браки такие — холодные, расчётливые, без капли души?»

Аля и Сеня, услышав просьбу, не чуя под собой ног от важности миссии и радости за сестру, бросились бежать, поднимая за собой тучи пыли на деревенской улице.

А Марина осталась одна. Минуты тянулись как часы. Она металась по дому, не в силах усидеть на месте. Каждая клеточка тела была напряжена в томительном ожидании. Она прислушивалась к каждому звуку с улицы, представляя, как Егор уже мчится к ней, как его твёрдые шаги вот-вот раздадутся у калитки.

И вот, наконец, послышались знакомые шаги. Дверь распахнулась, впустив запыхавшихся, раскрасневшихся детей. Лица их были не радостными, а растерянными и испуганными.

— Его нет дома! — выпалила Аля, едва переводя дух. Её глаза были полны вины, будто в этой неудаче была и её собственная оплошность. — Мы стучали и стучали в ворота, звали… В ответтолько собака лаяла, страшно так… Егора нигде не видно!

Тишина, воцарившаяся в доме после этих слов, была оглушительной. Она была тяжелее любых упрёков Карины и горше самого горького прозрения. Марина медленно опустилась на лавку, чувствуя, как почва окончательно уходит у неё из-под ног. Её единственная надежда растворилась в зловещем безмолвии глухого леса.

Солнце уже стояло высоко, когда к калитке Соколовых начали подтягиваться первые зеваки. Слухи в деревне расползались быстрее весеннего ветра, и теперь каждый хотел своими глазами увидеть «смотрины», обещавшие стать главным событием весны.

— Эй, Каринка, правду молвят, у вас сегодня женихов будут показывать? — крикнула одна из соседок, опираясь на плетень.

Дверь в дом скрипнула, и на пороге, словно актриса на сцене, появилась Карина. На её лице играла широкая, неестественно-радостная улыбка, за которой скрывалась стальная воля. Ни тени тревоги или горя — лишь деловитость и предвкушение выгодной сделки.

— Будут, соседушки, будут! — звонко отозвалась она. — И не один, а целых два кандидата! И торг, чего уж греха таить, случится наверняка! Марина! — обернулась она в дом. — Что застыла, как памятник? Выноси угощения на улицу, гости на пороге, а женихи вот-вот явятся!

Народа у ворот собиралось всё больше, создавая праздничный и в то же время напряжённый гул. Но время шло, а обещанного богача из города всё не было. В толпе начал назревать ропот, а на лицах женщин появились ехидные усмешки.

— Обманули Каринку, — шептались они, — никто к ней за её строптивой золовкой не поедет…

И в этот момент, когда насмешки готовы были прорваться наружу, толпу заставил замолчать громкий, уверенный голос, прозвучавший со стороны дороги:

— Добрый день, соседи.

Люди расступились, как вода перед мощным камнем. На дороге, отбрасывая длинную тень, стоял Егор. Он был спокоен и невозмутим, а его взгляд, тяжёлый и оценивающий, скользнул по собравшимся.

— Я жених. И пришёл свататься. — Он повернулся к сопровождавшей его свахе. — Так ведь?

Та, сияя во всю ширину своего лица, а как не сеять, она получила от охотника пять серебряных, поспешно кивнула.

— Всё верно, добрые люди! Егор готов заплатить за невесту требуемый выкуп! Слово своё держит!