Книга Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника, страница 62 – Кира Рамис

— Командир, глянь-ка, мясо! — оживился жилистый, поднимая тяжёлый свёрток. Он взвесил его на руке, словно оценивая. — Свининка, хороший кусок. Можно, я его возьму себе?

Тот, кого назвали «командиром», даже не взглянул. Его руки уже выуживали из сумки главное — потрёпанную тетрадь в кожаном переплёте и несколько старых книг. Именно за этим его и послали. Но нельзя было вызывать лишних вопросов у подручных.

— Бери, — буркнул он, продолжая свой методичный поиск. — Всё, что захочешь.

— О-хо-хо! Да тут и серебро есть! — залихватски свистнул жилистый, вскрыв маленький мешочек. Монеты весело звякнули у него на ладони. — Не зря, выходит, потрудились! И сумка добротная, — добавил он, с силой вытряхивая её содержимое на пыльную дорогу.

Из сумки на землю покатились два румяных яблока, ярким пятномвыделяясь на серой земле. Одно из них бандит ловко подхватил.

— Свежие яблочки, весной…

— Подождите… — сорвался у Марины молящий шёпот. — Это… это детям… Оставьте им хотя бы яблоки…

Негодяй, не сводя взгляда с Марины, с хрустом вонзил в сочную мякоть свои жёлтые зубы, даже не потрудившись вытереть фрукт от пыли.

— Лакомство! — грабитель лишь усмехнулся, и слюна брызнула из уголков его рта. — Не реви, — бросил он, прожёвывая. — Потроха и кости мы тебе оставим. На похлёбку хватит! — мужик громко, по-хамски заржал, и этот звук резанул слух больнее, чем любой окрик.

— Кончай базар! Уходим! — резко оборвал его третий, тот, что всё это время молча стоял рядом с Мариной, не спуская глаз с дороги. — Телега показалась!

«Командир», уже засунувший тетрадь за пазуху, коротко кивнул. Жилистый, наспех запихав обратно в сумку свою добычу: а там было практически всё, что купила Марина, подмигнул девушке.

— Хороша, — бросил он на прощание и кинулся бежать за подельниками в лес.

— Гады… — выдохнула Марина, когда их фигуры скрылись в густой чаще леса. Слёзы, наконец, хлынули из её глаз, но это были не слёзы страха, а слёзы горькой, бессильной ярости и боли. Боль сжала грудь стальным обручем. Всё, что осталось у её ног, — это жалкая кучка вещей: потроха, кости, пустая теперь сумка и её скромный узелок с городской одеждой. И огрызок яблока, нелепо валяющийся в пыли.

— Марина, что случилось?

Голос прозвучал резко, почти жёстко, но в нём слышалась тревога. С притормозившей телеги, не дожидаясь полной остановки, спрыгнул Егор. Его движения были стремительными и собранными, как у хищника, уловившего запах крови.

— Ограбили, — прошептала Марина, поднимаясь с корточек. Голос дрожал, а когда она подняла на него полные слёз глаза, что-то в груди у Егора сжалось с незнакомой, почти болезненной силой.

Тихий, беспомощный стон сорвался с пухлых девичьих губ, и этот звук пронзил Егора острее любого клинка. Он замер, поражённый двойным ударом. Первым порывом была — знакомая, холодная ярость, требовавшая немедленно броситься в погоню, настичь и покарать. Мускулы напряглись сами собой, готовые к рывку.

Но был и другой порыв, новый и тревожный. Он не мог оторвать взгляда от её бледного, залитого слезами лица. От этих огромных глаз, в которых плескался испуг иобида. Впервые в его жизни чьи-то слёзы вызывали не раздражение или растерянность, а жгучую, физическую потребность защитить, укрыть, стереть эту боль с её щёк. Ему вдруг до мурашек захотелось прижать её к себе, чтобы дрожь её плеч утихла, чтобы она почувствовала себя в безопасности.