Книга Спящее пламя Ферверна, страница 78 – Марина Эльденберт

И, когда все-таки хотя бы плохо начинает получаться, Роа произносит:

— Ятта, прости меня. Пожалуйста, прости, — он притягивает меня к себе еще сильнее и целует в макушку. — Хотя бы ты. Потому что я сам вряд ли смогу себя простить за то, что причинил тебе боль.

* * *

От его слов меня накрывает еще сильнее. Не знаю, то ли от всей этой ситуации с Нисой, которая, оказывается, тоже все еще во мне жива — как и все остальное, то ли от того, что, по сути, мы теперь в равных с ним ситуациях. Хотя мы расстались, я переспала с парнем, не просто с парнем, с его другом — спустя сколько после этого расставания? Так что я тоже хороша.

Сумасшедшую мысль о том, что Вэйд это провернул, чтобы помирить нас с Роа, я отбрасываю. Вэйд Гранхарсен эгоист в самом дерьмовом смысле этого слова, которое только можно придумать. Когда мы трахались, он не думал ни о Роа, ни обо мне, только о своем роскошном члене, на который с удовольствием запрыгивают наивные дуры (привет, Ятта) и девицы, которых не интересуют ни чувства, ни что бы то ни было еще — такие же, как он, просто чтобы поставить галочку «у меня был потрясающий секс с Вэйдом Гранхарсеном». Впрочем, есть еще влюбленные фанатки и девушки, которые просто любят секс, и при мысли о том, сколько их у Вэйда в принципе, меня перекашивает.

— Мы не можем все время цепляться за это. — Я осторожно выворачиваюсь из рук Роа и отнимаю у виаренка подушку. — За прошлое. Тем более что Ниса беременна, ты должен знать…

— У Нисы произошел выкидыш, — хмуро говорит Роа.

Виаренок лезет ко мне на руки, и я автоматически поглаживаю пушистую спинку, через шерсть ощущая тонкие острые пластинки чешуек. У всех виаров разные «места удовольствия», но этому явно нравится, когда его чешут между крылышек. Он раскрывает шерстку на голове цветочком и тихонько вирчит.

— Я не знал, что она приходила к тебе,— говорит он. — Понятия не имел, что у нее хватит мозгов… я бы ни за что этого не допустил, если бы…

— Как она? — перебиваю его я.

Роа растерянно смотрит на меня.

— Как… она? Ты сейчас правда спрашиваешь о ней?

— Она пережила выкидыш. Разумеется, я спрашиваю о ней.

И тут Роа прорывает:

— Ятта, я плевать хотел на нее и на то, как она себя чувствует! Она меня использовала, полезла к тебе, хотела устроить скандал. Она устроила тебе встряску перед выступлением, и… я не отменяю своей вины, но прости, мне плевать на девицу, которая сделала тебе больно. Которая хотела сделать тебе больно.

Мне не было больно.

Не от этого.

Вслух я этого, разумеется, не произношу.

— Она в порядке, — под моим взглядом все-таки произносит он. — Все с ней будет хорошо, отец обеспечил ей лучшие условия и лучших врачей.

Того, кто склеит разбитое сердце, он ей тоже обеспечил?

Как ни странно, я сейчас понимаю Нису гораздо лучше, чем когда-либо. Несмотря на то, что она хотела сделать, она не выглядит как охотница за статусом или состоянием Вайдхэнов, или как та, кто хотела хайпануть на громком имени Роа, на связи с сыном мирового лидера. Нет. Она выглядит в точности как я — как девчонка, которая влюбилась не в того парня, которому нет до нее никакого дела. И, несмотря на то, что подругами нам точно не быть, я действительно сочувствую ей. Потому что с высоты моего опыта… долбануться об лед — это всегда больно.