Книга Демон в подарок, страница 38 – Евгения Оул

* * *

На миг его зрачки расширились, будто он не верил, что я решилась. Но в следующую секунду он ответил. Слишком яростно, слишком жадно, будто сам сдерживался до этого мгновения.

Мир качнулся. Стол оказался для него пустяком: одним движением он перепрыгнул через него, схватил меня за талию и приподнял. Его руки обжигали, как расплавленный воск, и я застонала, теряя остатки самообладания.

Ох, каким же вкусным он был. Слаще булочек, слаще всего. И эти вишневая кислинка лишь прибавляла ощущений своим контрастом.

Поцелуй стал глубже, безумнее. Он целовал так, будто хотел вытянуть из меня воздух и сам же вернуть его обратно. Я тонула в этом жаре, в его вкусе — слаще всех булочек, с пряной вишнёвой кислинкой, что только добавляла остроты. Мы целовались, как два голодных путника, что наконец нашли источник воды, но никак не могли остановиться.

Его губы накрыли мои так жадно, что я потеряла ощущение времени. Поцелуй тянул в бездну, где не было воздуха, не было мыслей — только мы. Его пальцы впились в талию, прижимая ближе, так что ткань платья казалась лишней преградой между нами. Я ощущала жар его тела каждой клеткой, и этот жар был сильнее любого костра, который я могла зажечь заклинанием.

Я судорожно вцепилась в его плечи, будто он был моей единственной опорой в этом стремительном падении. И в то же время именно он толкал меня вниз — глубже, туда, где уже не существовало ни страхов, ни сомнений.

Его дыхание смешивалось с моим, пальцы скользнули по щеке, потом — к шее, вниз, туда, где кровь пульсировала слишком быстро. Словно проверял: жива ли я ещё после этого поцелуя или уже растворилась в нём.

В голове звенело: глупость, ошибка, запрет… Но сердце знало: нет, это правильнее всего, что я когда-либо делала. Здесь не было места стыду или сомнениям. Всё, что было — это он.

Зефирос чуть прикусил мою нижнюю губу, и я выдохнула в его рот, дрожа, будто от удара молнии. Мир качнулся, стены особняка исчезли, и остались только эти губы, эти руки и желание, которое обжигало сильнее любой магии.

Я жаждала большего. Ещё ближе. Ещё глубже. Хотелось раствориться в нём, стать частью этого безумного, сладкого жара. Хотелось перестать быть «я» и наконец стать «мы».

Когда он на миг отстранился, лоб к лбу, дыхание рваное, горячее, я увидела в его глазах то же безумие, что бушевало во мне. Не хищную насмешку, не демонскую холодность — а ту самую жажду, от которой мы оба теряли голову.

— София… — его голос сорвался на хрип. — Если я продолжу, назад уже не будет дороги.

Я улыбнулась — дерзко, чуть хищно, с дрожью

— А я не хочу назад, — я не узнавала свой голос, я не узнавала себя.

Это слова были безрассудны, опасны и тянущие в неизвестность ради продолжение наслаждения

И снова потянулась к его губам.

И именно в тот миг, когда казалось — ещё шаг, и мы перейдём точку невозврата, он резко оторвался.

Я выдохнула сдавленно, потерянно.

— Почему?.. — сорвалось само.

Зефирос стоял всё так же близко, дыхание его было тяжёлым, как и моё. Красные глаза полыхали огнём, но он держал себя в руках — едва.

— Потому что, Софи, — его голос был низким, рваным, — дальше будет не поцелуй. Дальше будет всё. Или ничего.

Он говорил серьёзно. Без насмешки, без ленивого бархата. И от этого стало ещё жарче.

Я прижала дрожащие пальцы к губам. Они горели, будто он всё ещё целовал меня.