Книга И оживут слова, страница 167 – Наталья Способина

– Я помню только, что ты испугалась. На Ярослава я внимания не обратил, – медленно проговорил Альгидрас. – Но тогда выходит, что это…

– Люди из дружины князя, – пробормотала я.

– Вернее княжича. Ярослав ему служит.

– Миролюбу? – в ужасе воскликнула я. – Но Миролюб бы никогда… Он же сам был в плену у кваров. Они его изувечили.

– Так она в плену и не была.

– Верно, – опомнилась я. – Просто тут все твердят, что это квары… Но это не может быть Миролюб. Зачем ему убивать сестру Радима? Ты в своем уме? Он же воин. Он благородный. Неужели не видишь?

Альгидрас коротко улыбнулся:

– Раз обнял, доброе слово сказал – и уж всем хорош.

– Ты меня тоже обнимал и говорил добрые слова, но хорош для меня от этого не стал, – мстительно произнесла я, хотя это и была наглая ложь. А потому что нечего было говорить, что ему неприятны мои прикосновения.

– А я и не должен быть для тебя хорош, – снова улыбнулся Альгидрас, но мне показалось, что мои слова его тоже задели: – Просто помни, что не всяк, кто целует, вправду желает тебе добра.

– Да ты у нас просто специалист по отношениям между мужчиной и женщиной! – насмешливо заключила я.

Альгидрас открыл было рот, чтобы ответить, но ему помешала вернувшаяся Злата.

Ели мы в гробовом молчании. То есть Злата сперва пыталась заговорить про состязание, про то, какой Олег умничка да как она им гордится, но Альгидрас реагировал вяло, я и вовсе молчала, из чего Злата сделалавывод, что мы успели переругаться, и замолчала сама.

После завтрака Злата едва заметно кивнула Альгидрасу и, подхватив часть посуды, вышла из комнаты. Хванец молча встал и последовал за ней, забрав остатки посуды. Ни один из них не озаботился тем, что я еще не закончила есть, беззастенчиво оставив меня наедине с миской и кружкой Всемилы.

Я отодвинула миску и выбралась из-за стола. На цыпочках приблизившись к двери, я приготовилась, если что, соврать, что мне захотелось еще молока, но врать не пришлось. Дверь оказалась закрыта неплотно, а слух у меня, к счастью, всегда был замечательный. Оставил ли Альгидрас дверь приоткрытой нарочно или же просто не смог нормально захлопнуть по причине занятых рук, было неясно. Мне хотелось верить в первое.

За дверью слышались постукивание глиняной посуды, плеск воды и негромкий голос Златы:

– …о Радиме хотя бы.

– Я всегда о нем думаю.

– А о себе? О себе когда думать станешь?

– Злат, я просто ее домой отвел и побыл там немного.

– Да потому и злюсь! – воскликнула Злата, и я даже отпрянула от двери. – Одни боги ведают, что могло статься! Разума совсем нет? Или думаешь, Радим тебе и во второй раз поверит?! Олег, не гневи ты богов, не надо! Ее-то Радимушка от всех богов защитит: и от злых, и от добрых. А тебя?

Наступила тишина. Я пыталась лихорадочно усвоить полученную информацию, но у меня ничего не получалось. Радим во второй раз поверит? Во что?

– Злат, ты помочь хочешь? – раздался негромкий голос Альгидраса.

– Хочу, Олеженька, да как?

– Ты просто не злись. Я решу все. Добром. И Радима успокою. Хорошо все будет.

– А если Всемилка опять?

– Хорошо все будет, – уверенно повторил Альгидрас.

– Ну, как знаешь. Но если не будет… Ох, Олег, вот тогда разозлюсь, – грозно пообещала Злата.

Послышались плеск воды и смех, искренний и беззаботный. Как легко они тут отходят от неприятных тем.