Онлайн книга «И оживут слова»
|
– Тогда тебе придется привыкнуть, что девятнадцать – это много. Радим в девятнадцать уже воеводой был. У других уже семеро по лавкам… «А у тебя никого», – мелькнуло у меня в голове, и тут же вспомнились слова князя Любима… «Последний в роду». – Хорошо, – кивнула я. – Запомню… – Хорошо, – кивнул Альгидрас в ответ, кажется, несколько удивленный тем, что я так быстро согласилась. В наступившей тишине я услышала, как оглушительно стрекочут сверчки, громко сопит Серый у ног Альгидраса, тычась мордой тому в ладонь, и где-то далеко на разные голоса лают собаки. И тут я поняла, что смущало меня в этом лае, еще когда мы шли с Миролюбом и Добронегой по улицам: обычно собаки либо не лаяли вообще, либо лаяли за воротами, совсем рядом. – Расскажи про собак. Они каждую ночь бегают по улицам? – Да. Каждую ночь по стене ходит дозор, а по улицам – псы из общей псарни. – Вот почему лаял Серый! Я сидела как-то ночью на крыльце и слышала, как он то и дело бегает к воротам и лает. Только… я все равно не понимаю. Сегодня я бежала к твоему дому, а ни одна из собак на меня не залаяла из-за ворот.Вы их всех на ночь на псарню отводите? – Нет, просто свирские псы нападают без лая. Лают только со злобы. А в бою – нет. – То есть, если бы я вышла за ворота вчера, я бы даже не услышала, что меня собираются съесть? – попробовала пошутить я. – Никогда не выходи за ворота после темноты, – серьезно произнес Альгидрас. – Но почему Радим спускает псов? – Свирь – застава. Ее не раз пытались взять. Всемилу похитили из этих стен в разгар праздника. – Ее не похищали, Альгидрас, она сама ушла. Я, наверное, выгляжу сумасшедшей… Попытаюсь объяснить. Я отдыхала с подругами у моря. Потом начался шторм, меня смыло с пирса, и ночью вы меня подобрали. Я понимаю, что это звучит бредом, и допускаю, что ты можешь мне не верить, – я вздохнула, собираясь с мыслями. – Я писала книгу. Обычный роман, ничего особенного, но он был про Свирь. Я до этого ни разу не была в Свири. Господи, я из другого века! Ты, наверное, сейчас вообще ничего не понимаешь из моих слов, да? Альгидрас слушал очень внимательно, наморщив лоб. В ответ на мою последнюю реплику он осторожно произнес: – Все слова не понимаю – ты говоришь быстро. Но общее понял. – Повторить медленнее? – я попыталась выдавить улыбку и почувствовала, что губы дрожат. То ли от холода, то ли от напряжения. – Нет, – забывшись, Альгидрас мотнул головой и тут же снова коснулся шеи, чуть поморщившись. – Рана болит? – обеспокоенно спросила я. Он в ответ скорчил мину, жутко напомнив мне Радима, который так же посмотрел на меня, когда я спросила о его ране. – Знаешь, мне так странно, что кого-то может ранить. И что после этого не лежат в постели, а носятся, как я не знаю кто… – не удержалась я. – Странный у тебя мир, – медленно произнес он, глядя мне в глаза. Почему-то в этот момент его смешные девятнадцать не казались мне такими уж смешными. Как там говорил один из воинов Радима: так смотрит, будто что-то про тебя знает? В этот миг мне тоже казалось, что Альгидрас знает обо мне гораздо больше, чем я о нем. – А хваны правда волшебники? – Волшебники? – непонимающе переспросил Альгидрас. – «Чудесники», – вспомнила я слова Любима. – Я не знаю, кого они здесь называют чудесниками, но хваны… иные. |