Книга И оживут слова, страница 113 – Наталья Способина

– Хваны всегда выходят в окно? – с ноткой веселья спросил Миролюб, и мое сердце ухнуло в пятки.

Оставалось надеяться, что Альгидрас просто решил смыться из дома Радимира этим путем и не видел, что тут у нас происходило.

– Я решил путь сократить, – раздался до боли знакомый голос.

– А правы свирцы. Совсем без головы. Тут же хоть глаз коли. Или ты, как кошка, в темноте видишь?

– Воевода сестру искал, – отозвался Альгидрас, – а света здесь хватает.

Хватает для чего? Чтобы увидеть, что мы здесь целовались?

– Хорошо, Олег, – произнес Миролюб, словно пробуя имя на вкус. – Передай воеводе – придем скоро.

– Он прямо сейчасхотел, – упрямо произнес Альгидрас.

Я почувствовала, как грудь Миролюба поднялась от резкого вдоха. Только ссоры тут не хватало.

– Уже иду, – пробормотала я, высвобождаясь из объятий.

Миролюб, честь ему и хвала, сразу же меня отпустил. Я проскользнула мимо Альгидраса, не поднимая головы, с единственной надеждой на то, что света все-таки достаточно, но не до такой степени, чтобы он увидел, как горит мое лицо.

За моей спиной раздался веселый голос Миролюба:

– Назад ты тоже через окно? Может, подсадить, а то оно ж тебе по плечо?

– Спасибо, княжич. Назад я через дверь.

– Вот мои люди подивятся. Скажут, точно чудесник. Который раз в дом входит и ни разу не выходил. И не соврешь про заднюю дверь – там тоже стража.

Что ответил Альгидрас, я не слышала, но беседовали они вполне мирно, так что можно было с чистой совестью оставить их одних. Я взбежала по крыльцу, едва не сбив с ног кого-то из воинов князя.

Добронега успела вернуться, и, кажется, от нее не ускользнуло, что я красная как рак. Ни князя, ни Златы за столом не было, и я вздохнула с облегчением. Радим разговаривал с матерью. Когда в их беседе возникла пауза, я спросила Радима, чего он хотел, но брат Всемилы поднял на меня недоуменный взгляд и пожал плечами, тем самым окончательно растоптав надежду на то, что Альгидрас не видел моих объятий с женихом Всемилы. Мне оставалось только ломать голову над тем, зачем он соврал.

Вскоре вернулся Миролюб, и был он весел и оживлен. Они с Радимом принялись обсуждать какого-то коня, и я вдруг поняла, что они если не друзья, то относятся друг к другу с большой симпатией. А еще я заметила, что Миролюб очень любит сестру. Когда вернувшаяся Злата, пользуясь отсутствием князя, вспорхнула брату на колени, тот прижал ее к себе с таким счастливым видом, что я поняла его благодарность за спасение Радима. Радим – мир его любимой сестры. И этим было все сказано.

А я смотрела на эту идиллию и изо всех сил старалась не думать, почему Альгидрас нас прервал. Чтобы Всемила не позорила воеводу? Или причина была в чем-то другом?

Я не могла дождаться окончания этих посиделок. То ли от бессонных ночей, то ли от нервного напряжения, то ли от травяного чая меня клонило в сон, и, чтобы не уснуть прямо здесь, я прокручивала в мозгу строчки про Каменную Деву. Но ничего в голову не приходило. Хорошо быс кем-нибудь посоветоваться. Интересно, будет ли уместно упомянуть об этой Деве при Добронеге или Улебе, например? Или же при Златке? Вдруг это какая-то местная легенда и все объясняется вполне невинно? Может, я уже слышала ее от кого-то. От того же Улеба, пока была в беспамятстве. Он много былин мне тогда рассказывал.