Книга Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе!, страница 37 – Ульяна Соболева

— Зачем?

— Потому что ты дрожишь, как осиновый лист, а я не хочу, чтобы мой оруженосец умер от воспаления лёгких.

Я действительно дрожала. От холода, от мокрой одежды, но больше всего — от его близости. Сняла плащ и подошла к нему, стараясь не смотреть на его обнажённую грудь.

— Ближе, — приказал он.

— Ваше высочество…

— Ближе, сказал.

Я подошла ещё нашаг, и он вдруг обнял меня. Просто взял и обнял, прижав к своей тёплой груди.

Мир остановился.

Его руки обвились вокруг меня, сильные, надёжные, и я почувствовала, как тепло его тела проникает сквозь мокрую рубашку. Пах он дождём, кожей и чем-то ещё — чем-то мужским и опасным, что заставляло моё сердце биться, как сумасшедшее.

— Лучше? — спросил он тихо, и его дыхание коснулось моего уха.

— Да, — прошептала я, боясь пошевелиться, чтобы не разрушить этот момент.

Мы стояли так несколько минут, и я чувствовала, как что-то меняется между нами. Как рушатся стены формальности, как исчезает граница между принцем и оруженосцем. Было только тепло его объятий, биение его сердца под моей щекой и ощущение, что я наконец дома.

— Мишель, — сказал он очень тихо, — с тобой что-то не так.

— В каком смысле? — спросила я, не поднимая головы.

— Ты не такой, как другие мальчики. В тебе есть что-то… другое.

Моё сердце пропустило удар.

— Не понимаю.

— Понимаешь. — Его рука поднялась и коснулась моих волос через шапку. — Ты слишком мягкий. Слишком нежный. И когда я тебя обнимаю…

— Что?

— Когда я тебя обнимаю, мне кажется, что я обнимаю не мальчика.

Опасно. Слишком опасно. Он начинает догадываться, и это может плохо кончиться.

— Арно, — прошептала я, не подумав.

Он вздрогнул.

— Ты назвал меня по имени.

— Простите, ваше высочество…

— Нет, — он наклонился ниже, и его губы оказались совсем близко от моего уха. — Мне нравится, как ты произносишь моё имя. Слишком нравится.

Его руки сжались на моей спине, и я почувствовала, как он дрожит. Не от холода. От чего-то другого.

— Мишель, — шепнул он, — я схожу с ума. Ты сводишь меня с ума.

— Я не хочу…

— Хочешь. — Он отстранился и посмотрел мне в глаза. — Я вижу это в твоих глазах. Ты чувствуешь то же, что и я.

— А что вы… что ты чувствуешь?

— Я хочу тебя защищать. Хочу, чтобы ты всегда был рядом. Хочу… — Он замолчал, борясь с собой.

— Что ещё?

— Хочу поцеловать тебя, — признался он хрипло. — И это неправильно. Но я не могу с собой справиться.

Его лицо приближалось к моему, глаза закрывались, и я понимала — сейчас произойдёт то, чего я так хотела и чего так боялась одновременно.

Ещё дюйм, и его губы коснутся моих…

— ГРРРРР! — раздалось грозное рычание откуда-тоснизу.

Мы оба подпрыгнули и обернулись. У входа в амбар стоял Снорри, мокрый, как мочалка, и злой, как сторожевой пёс, которого разбудили посреди ночи.

— Твоя собака, — констатировал принц, глядя на промокшего корги. — Как она нас нашла?

— Наверное, побежала за нами, — пробормотала я, красная как рак.

Снорри грозно зарычал на принца, который резко отстранился от меня.

— Что с ней? — удивился принц. — Ведёт себя так, будто я делаю что-то неправильное.

— Не знаю, — соврала я, понимая, что Снорри специально прервал наш момент. — Может, просто злится из-за дождя.

— Странная собака, — пробормотал принц, поправляя рубашку. — Иногда кажется, что она всё понимает.

Принц молчал, натягивая рубашку. На лице у него было выражение человека, который понял, что едва не совершил нечто непоправимое.