Книга Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе!, страница 11 – Ульяна Соболева

— А теперь, — продолжил он, глядя на меня с выражением глубокого философского пессимизма, — благодаря какому-то извращённому повороту судьбы, случайной старушке в метро и книге с гербом льва, в теле Мишеля оказалась ты. Парикмахер из двадцать первого века с умеренной любовью к кофе, смертельной усталостью от капризных клиентов и полным отсутствием навыков выживания в средневековых фэнтезийных условиях.

Я хотела возразить, что мои навыки не такие уж бесполезные — я умею обращаться с ножницами, например, — но Снорри продолжал свою лекцию.

— Мишель служит пажом у принца Арно, — сообщил он тоном, каким обычно объявляют о начале военного положения. — Принц — наследник престола, двадцать четыре года, красив, умён, воспитан и смертельно опасен для таких, как ты. Он привык к тому, что Мишель — его самый преданный слуга, почти друг. Они вместе тренируются, вместе едят, иногда даже спят в одной комнате, когда принц отправляется в поездки.

У меня перехватило дыхание.

— Тоесть я должна… жить рядом с принцем? Притворяться его другом? А если он заметит, что я не тот, за кого себя выдаю?

Снорри вздохнул так тяжело, что с пола поднялся клочок пыли. Усевшись прямо передо мной, он уставился взглядом следователя на подозреваемого, который вот-вот сознается в преступлении.

— Если кто-нибудь узнает, что ты не Мишель — тебя казнят. Скучно, но факт, — мрачно констатировал он, как будто обсуждал прогноз погоды на особо унылый ноябрьский день. — За обман короны, за проникновение во дворец под ложным именем, за… ну, за многое. Здесь не любят самозванцев. Так что веди себя как мужчина.

Я попыталась кивнуть, понять, осознать, принять эту информацию. Но Снорри, видимо, почуял, что мои полные ужаса глаза ещё не до конца впитали всю глубину ситуации, в которой я оказалась.

— Только… не переусердствуй, — добавил он с видом врача, который сообщает пациенту: «Жить будете, но хромать начнёте, и вообще больше никогда не танцуйте». — У тебя губы подозрительно сочные для оруженосца. И ресницы слишком длинные. И движения… ну, ты понимаешь.

Я застыла, как статуя.

Губы. Сочные. Я. Мишель. Мужчина. Сочные губы.

Холодный пот мгновенно покрыл спину, а внутренний голос запаниковал: «Всё. Всё пропало. Крышка. Конец фильма. Пиши завещание. Передай привет маме и девочкам из салона.»

— Мэйрин научилась справляться с этим, — продолжал Снорри, видимо, наслаждаясь моим ужасом. — Она кусала губы, чтобы они были менее заметными. Сутулилась. Говорила низким голосом. Никогда не улыбалась слишком широко. И вообще старалась быть серой мышью, чтобы не привлекать внимания.

— А если я не справлюсь? — прошептала я.

— Тогда мы оба умрём, — бодро ответил Снорри. — Меня сожгут как пособника обманщицы. Тебя — повесят как самозванку. Или наоборот. Здесь не особо разборчивы в способах казни.

Снорри, довольный произведённым эффектом, фыркнул и улёгся поудобнее, сложив лапы перед собой с видом полного превосходства. Словно корги, лично спасший королевство от вторжения драконов, а теперь требующий за это орден, пожизненную пенсию и лишнюю миску мясных пайков.

Я сделала глубокий вдох, стараясь не смотреть на своё отражение в поблёскивающем медном тазике у стены. Не хотела видеть эти самые сочные губы, которые могли стать причиной моей смерти.