Книга Тетрадь в клеточку, страница 51 – Микита Франко

– При чем тут он?

– Когда официантка уронила зубочистки, Рэймонд просто посмотрел на них и сказал, что их двести сорок шесть. Ты бы смогла так быстро посчитать кучу зубочисток на полу?

– Нет. Но при чем тут это?

– Я бы тоже не смог. Мне кажется, это невозможно.

– И что?

– То, что существуют люди с аутизмом и им плевать, что я считаю это невозможным. Они просто могут посчитать кучу зубочисток на полу, и все. Это факт. Даже ученые не понимают, как это работает, но это неважно.

Варя снисходительно усмехнулась:

– У них хотя бы есть доказательство своих способностей.

Меня поразил ее ответ.

– Тебе нужно доказательство? – изумился я. – То есть, если твой друг говорит, что он чувствует себя мужчиной, и просит обращаться к нему в мужском роде, ты говоришь: «Хорошо, только сначала предъяви доказательства»?

– Нет, я так не говорю.

– Ага, ты говоришь по-другому. Наверное, ты сказала: «Что за бред». Или: «Для меня ты всегда будешь девушкой». Или еще какую-нибудь такую чушь, да? Это даже хуже, чем просить доказательств.

– Слушай, вам на каникулы не задают уроки? – Она попыталась от меня избавиться.

– Ему было плохо в те дни.

– В какие?

– Не с кем поговорить.

– Илья.

– Если бы ему было к кому пойти, он бы пошел к друзьям, а не вешаться.

– Что ты такое говоришь?

– То, что ты заслуживаешь.

Она замолчала. И я замолчал. Мне вдруг стало рядом с ней так противно, даже ее книжки показались дурацкими.

Надеюсь, с моим вторым папой ничего не случится, а то не хотел бы я до своего совершеннолетия жить с Варей.

Привет, тетрадь в клеточку.

Сегодня ходил в гости к бабушке. Вообще-то она живет вместе с дедушкой, но дед так малозаметен на ее фоне, что это забывается. Обычно он не выходит из кухни – сидит там в кресле, смотрит маленький телевизор на столе и курит.

Я с ним редко разговариваю. Пару раз заходил, и он каждый раз спрашивал:

– Хочешь научу тебя рисовать утку, не отрывая руки от листа?

А я каждый раз говорил:

– Хочу.

И он каждый раз показывал мне, как это делать. Я так и не запомнил, потому что мне вообще-то все равно. Просто иногда хотелось с ним о чем-нибудь поговорить.

С бабушкой они, кажется, тоже не общаются, хотя целые дни проводят в одной квартире. Я практически не слышал, чтобы они разговаривали. Представляю, как у них должно быть неуютно в квартире, когда они только вдвоем. Дед всегда на кухне, бабушка – в зале. Каждый смотрит свой телевизор. Они даже едят разное – готовят себе отдельно друг от друга. Ужасный брак. Счастливые семьи вообще существуют? Никогда таких не видел.

Сегодня зашел к бабушке в зал, а она смотрит какой-то церковный канал. Она верующая. Я – нет. Раньше я думал, что Бог есть, но теперь не уверен. Я знаю, что мой умерший папа смотрит на меня с небес, поэтому иногда приходит во снах. Но вряд ли за этим стоит какой-то Бог – на небе просто тусуются мертвые люди, и все. Где им еще тусоваться-то? В общем, все, что я знаю о верующих, я знаю от бабушки – они любят говорить про ад и про извращенцев.

Вот и по телевизору шла какая-то передача про американских детей, которых принуждают менять пол.

– Зачем ты это смотришь? – спросил я. – Это же бред.

– Почему бред? – возмутилась бабушка с такой внутренней обидой, как будто она сама придумала эту передачу. Как будто она ее режиссер.