Книга Почти 15 лет, страница 263 – Микита Франко

— Хорошо, — откликнулся он, и Лев отпустил руку.

Слава взял последнее стихотворение.

Расскажи мне о вечном,

Обними за плечи,

Ты обещал быть рядом

И меня беречь.

Но наступает вечер,

Тень в углу шепчет,

Что закрыться нечем,

Этот виски — мой щит.

Я слышу, как стучит сердце,

Не могу согреться,

Я не помню, куда положил ключи.

Вдоль дорог не гуляют ночью,

Между прочим,

Мне так объясняла мама,

Но а man can die but once.

Кстати,

Так говорят в Канаде,

Но что это значит,

Если я не хочу жить?

Их глаза встретились.

— Ты хотел умереть? — с тревогой спросил Слава.

— Я не хотел жить. Это другое.

— Я не знал, что было… настолько плохо.

Пальцы, держащие листок, ослабли, и Лев, подловив момент, выдернул его из Славиных рук. Сказал, убирая обратно в коробку текстом вниз:

— Было и было, что теперь… Всё прошло.

Он подался к Славе, забираясь в его объятия, и они опустились на постель. Лев положил голову ему на грудь.

— Стихи потрясающие, — услышал он сверху. — Спасибо, что показал.

— Подарил, — поправил Лев. — Теперь они твои, а не мои. Сам за них дальше красней.

Слава рассмеялся, и его рука переместилась с плеча Льва на талию; пальцы, поглаживая, пробрались под рубашку и заскользили по коже.

— Как твои ребра? — шепотом спросил он.

— Отлично, — также тихо ответил Лев. — Уже ничего не болит. Хочешь снять с меня бандаж?

Три дня. Ещё три дня. Слава покачалголовой.

— Нет, — отозвался он. — Но хочу снять с тебя всё остальное.

Он перевернулся, оказываясь сверху, потянулся к тумбочке и выключил настольную лампу. Их губы нашли друг друга в темноте, и Лев, целуясь, прикрыл глаза, позволяя себе расслабиться.

Слава чувствовал себя, как перед экзаменом: пустой, вытянутый коридор, тусклый свет офисных светильников, отбрасывающих жёлтые пятна на стены, и едва различимый гул голосов, доносящийся из-за множества дверей. Эта атмосфера напомнила ему колледж во время сессий — те же напряжённые лица, те же нервные взгляды, те же ожидания. Но здесь, в бизнес-центре, не хватало запаха краски, нервозно пробегающих вдоль окон студентов, которым срочно нужна пастель или карандаш 12В. Здесь всё было стерильно, холодно и отстранённо.

Слава слышал, как в ближайшем кабинете задвигались стулья, раздались шаги по скрипучему паркету, и на мгновение ему показалось, что вот-вот из-за двери выйдет кто-то с просьбой — точилка, клячка, что-то простое, что можно легко дать и забыть. Но вместо этого появился Мики. Он вышел, всхлипывая, его глаза были красными, а лицо — бледным, словно он только что пережил что-то, что вывернуло его наизнанку.

Сегодня утром сын попросил поехать с ним к психотерапевту и подождать в коридоре. Сказал, что предстоит сложный разговор, и он не хочет добираться после него один. Слава согласился, конечно, согласился, хотя внутри всё сжалось в комок. Он сидел на жёстком стуле в коридоре, стараясь не вслушиваться в глухие голоса за стенкой, и держал в руках потрёпанный томик «Зова предков» Лондона. Книга была открыта на первой странице, но слова словно расплывались перед глазами. Он перечитывал одни и те же строчки снова и снова, но дальше не продвигался — мысли путались, сердце билось где-то в горле, а в ушах стоял навязчивый шум тревоги. Он нервничал.

Когда дверь кабинета наконец открылась, и Мики вышел, Слава сразу понял — что-то произошло. Лицо сына было бледным, глаза красными, а рукава серого худи влажными от слёз. Слава встал, неуверенно шагнул вперёд и спросил: