Книга Почти 15 лет, страница 260 – Микита Франко

— Почему передумал?

— Я хотел как-то показать тебе, что ценю твои усилия в работе над собой, — произнёс он. — Что я их вижу… И, если честно, мне бы уже хотелось закрыть эту тему.

— Ты всё ещё не хочешь, — не спросил, а сказал Лев.

Слава не стал отпираться:

— Да, — и тут же начал мысленно искать оправдания:«Но я хочу сделать тебе приятно, но это может сделать нас ближе, но…»

— Я тоже не хочу, — отозвался Лев.

Слава, врезавшись в это откровение, как в стену, растерял добрую половину своих аргументов «за».

— Но… тогда… в чём проблема? — он ещё больше запутался. — Можем просто этого не делать.

— Может, в этом и проблема, — отозвался Лев. — В том, что я не хочу.

Слава заметил, как грудь Мариам под строгим жакетом едва заметно поднялась и тяжело опустилась вниз. Усталый вдох, который она явно пыталась скрыть, помог Славе почувствовать с ней единение: он её понимал. У него самого начинала болеть голова.

— Я не понимаю, — проговорил он. И повторил, стараясь вдуматься в каждое слово: — Проблема в том, что ты не хочешь… Почему это проблема?

— Конечно, ты не понимаешь, — неожиданно резко отозвался Лев. — Если бы я считал для себя возможным выглядеть, как ты, одеваться, как ты, подавать себя в обществе, как ты, наверное, я бы и к этому относился проще. Как ты. Но я другой, я… Я вырос на улице со скинхедами, я просто не могу так легко… так легко к этому относиться.

— Я понимаю, — Слава старался звучать мягко. — Просто мне казалось, это уже решеный вопрос.

Лев помотал головой:

— Пока ты мне отказывал, я мог думать, что мы делаем это, потому что ты не разрешаешь выстраивать наши сексуальные отношения иначе. Но теперь ты разрешаешь и… Мне это не нравится, потому что я не хочу действовать по-другому, но ты лишаешь меня оправданий.

— А перед кем ты собираешься за это оправдываться?

— Перед собой.

— Зачем?

Он снова отвернулся:

— Не знаю.

Слава перегнулся через подлокотник, взял Льва за руку, решив напомнить:

— Я тебя люблю.

— Я тебя тоже, — незамедлительно откликнулся он и даже — как будто бы — повеселел.

— Если я могу как-то облегчить твои переживания, скажи.

Лев неопределенно повел плечом, что можно было понимать как: «Скажу», а можно — «Отстань». Слава всё равно улыбнулся: таким он ему показался дурачком в этих странных маскулинных метаниях, но говорить так, даже ласково — «Ты дурачок» — он не стал. Это было непонятно Славе настолько, что хотелось фыркнуть от смеха, но то, что важно одному, приходится принимать и другому.

— Это правда важно, — для верности он сказал это вслух. — Я понимаю, что ты взрослел иначе, чем я.То, что тебя беспокоит, это… какая-то общественная установка, и мы можем вместе подумать, что помогло бы тебе от неё избавиться.

Лев устало потер переносицу, и сказал совсем не то, что ожидал услышать Слава:

— Ты мне стразики обещал.

— Я… — он смешался, — хорошо.

И Лев кивнул, будто поставил точку в разговоре. Только тогда Слава заметил, что Мариам почти не вмешивалась в их общение, и они разобрались в проблеме сами — без посредника, без модератора, без человека, который вовремя скажет: «Брейк». Ого…

Выйдя на улицу после сеанса, Слава почувствовал, как разрядился воздух: словно прошёл грозовой ливень. Лев держал руки в карманах пальто и неловко мялся рядом, глядя в землю — Слава забеспокоился, что облегчение почувствовал только он.