Книга Почти 15 лет, страница 129 – Микита Франко

— У него всё в порядке? — снова послышался голос Славы.

Лев перестал дышать. Ваня вдруг забегал глазами:

— Да, он просто… — сын бросил взгляд в камеру, на Льва, и снова посмотрел на Славу. —Просто из-за работы не мог ответить.

Лев опешил: он что, его покрывает? Десятилетний сын — покрывает?!

Дверь за кадром закрылась, Ваня снова пристроился возле камеры. Лев удивленно спросил:

— Зачем ты это сказал? Про работу. Я не говорил тебе про работу.

Ваня нахмурился:

— Не хочу, чтобы вы из-за этого ссорились.

— Из-за чего?

— Из-за того, что ты нам не отвечаешь.

Лев начал оправдываться, как перед Славой:

— Я правда замотался, но это же в первый раз…

— И что? Вы бы всё равно поругались. Из-за Мики.

— Почему из-за Мики? — не понял Лев.

— Он расп… перерас… перераспереживался. Решил, что ты умер.

Лев не удержался от смешка:

— Чего?

— Ты не отвечал два часа, и мы позвонили сто тысяч пятнадцать раз!

— Я помню.

— Я тоже решил, что ты умер.

— Ясно.

— И Слава так решил, наверное.

— А Мики-то что?

— Он расп… перерас… перераспереживался. И с ним случилось тревожное нападение.

В висках закололо ещё сильнее.

— Чего с ним случилось?

— Ну, когда очень нервничаешь…

— Паническая атака?

— А. Точно, — Ваня хихикнул. — Тревожное нападение, смешно!

В другой ситуации Лев бы тоже посмеялся, но сейчас смог только нервно сглотнуть. В горле стоял ком.

— Слушай, скажи Мики, чтобы он мне перезвонил, — попросил Лев. — В любое время, когда захочет.

— В любое-любое? — уточнил Ваня.

— В любое-любое.

— Ну…

— Что?

— Тогда в любое-любое время ты должен быть в порядке.

Лев не мог отделаться от ощущения, что младший всё понимает.

— В любое-любое время я буду в порядке, Ваня, — заверил он сына.

Мальчик неожиданно хлопнул в ладоши, улыбнулся и сказал, подскакивая на кровати:

— Ну, тогда я пошел есть оладушки!

— Ты не рассказал, как себя чувствуешь, — напомнил Лев, стараясь удержать внимание сына, но тот уже пропал из кадра. — Всё нормально?

— Ну, ты тоже не рассказал, — заметил Ваня. Его голова свесилась в камеру сверху-вниз, и Лев видел перевернутое лицо. — Бай, бай! — выкрикнул сын, схватил телефон и отключил звонок.

— Пока… — запоздало произнёс Лев в тишине квартиры.

К сожалению, он знал семью этой девочки. В разговоре со Львом они часто говорили про них: «Те асоциалы из соседнего дома», и это была главная причина, почему Слава хотел, чтобы союз Вани и Нины никогда не состоялся.

До появления Вани они не были знакомы с семьей Нины. Их и соседями назвать было сложно — какие-то люди из дома напротив. Едва ли Слава помнил, кто живёт в их подъезде, не то что в каких-то других. Но Ваня, общительный и гиперактивный Ваня, начал налаживать социальные связи, и невольно перезнакомил их со всеми.

Приходила какая-то тётка из последнего подъезда, ругалась, что он сломал ей крышу в гараже. Приходил незнакомый мальчик со словами: «Здрасьте, я друг Вани, а можно у вас пописать?». Приходил отец Нины…

Тогда он представился по-другому. Он сказал: «Я — папа Жоры». Жора, младший ребёнок — первое звено в цепочке знакомств. Сначала Ваня подружился с ним.

Папа Нины и Жоры выглядел ужасно: высокий и здоровый, как шкаф, лысый, в майке-тельняшке, трениках и резиновых тапочках. Когда он уйдет, Слава буркнет: «ВДВшник какой-то», и Ваня подхватит: «Я тоже его так называю!». Чуть позже, в день ВДВ, они увидят его купающимся в фонтане: «За ВДВ!», и поймут, что были правы.