Книга Почти 15 лет, страница 111 – Микита Франко

Но он не успел, потому что Крис сказал:

— До свидания, хорошего дня. Увидимся через неделю.

Слава вышел из центра в полном замешательстве. Это что теперь, ему придётся целую неделю думать об этом, заново переосмысляя последние пятнадцать лет, своё детство и себя самого? А через неделю повторить ещё раз, чтобы услышать что-нибудь такое же обескураживающее…

На улице его ждал Макс. Он подошёл ближе, вынимая наушники.

— Какпрошло?

— Хочется напиться, — честно ответил Слава.

— У меня есть апельсиновый сок.

— Подходит.

Они, смеясь, сели в машину, и поехали в автокинотеатр возле Стэнли парка, где в тот день показывали «Ночь в музее». Одной рукой Слава придерживал руль, а другой держал пакет с соком, из которого отпивал время от времени. Магнитола прокрутила плейлист с Микиной флэшки до конца, вернулась к началу и включила «Богемскую рапсодию». Макс прибавил громкость почти на максимум.

Черт знает, на чём раньше держалась эта полка. Он спросил об этом у Славиной мамы, но та пожала плечами: «Её ещё Саша прибивал». Лев осмотрел стену, сделал замеры и съездил в ближайший строительный магазин за кронштейнами и шурупами. Когда дело дошло до сверления, оказалось, что дрели тоже нет — пришлось вернуться домой за дрелью. Каждый раз, когда он уходил, Антонина Андреевна охала и говорила: — Лёва, да не надо, да что ты будешь из-за меня мотаться!..

Он не решился поправлять её, как поправлял всех в своей жизни, мол, «Я — Лев». Когда ты назвал человека Андрониной Антоньевной, уже не приходится выбирать, кем быть: Лёва так Лёва…

Когда вернулся с дрелью, приделал кронштейны к стене, на них закрепил полку. Купил другую: предыдущая была до того старой, что, казалось, если он вгонит в неё шуруп, она рассохнется в его руках. Антонина Андреевна потом так радовалась, словно Лев обои переклеил и пол переложил. Впрочем, оглядев маленькую кухню с выцветшими лилиями на стенах, Лев начал и об этом задумываться…

— Давай я тебя покормлю? — предложила она, когда он закончил.

— Да нет, спасибо, — скромно ответил Лев, убирая перфоратор в ящик-переноску.

Но Антонина Андреевна настаивала:

— Да не стесняйся!

— Да я не…

— Вона какой худой, как кощей бессмертный!

Тут Льву нечего было ответить. Быть как кощей ему не хотелось, поэтому он сдался и согласился. Но ещё, конечно, хотелось как-то извиниться перед Славиной мамой за своё поведение накануне, и, если совместный обед её порадует, ему было не сложно побыть участливым.

Он оказался не прав: это было сложно. Антонина Андреевна кормила его голубцами и не делать: «Буэ-э» при виде капусты было не просто. Но Лев держался, аккуратно отодвигал листы с фарша (чтобы не дай бог даже микрочастички капусты не попали на мясо) и съедал всё остальное. Когда Антонина Андреевна это заметила, Лев подумал, что сейчас она его по-родительски отчитает, но она только спросила: — Ты что, как Слава в шесть лет?

— Что? — не понял Лев.

— Он тоже до шести лет капусту не ел. Потом перерос.

— А. Ну… Да. Я не перерос.

— Я ему делала отдельно, без капусты. Если бы я знала, я бы и тебе так сделала.

— Спасибо.

Голубцы без капусты — это очень трогательно, подумал Лев. И, наверное, это даже неголубцы, а тефтели, но какая разница?..

— Так почему ты уехал? — спросила она, словно возвращалась к старому разговору.