Книга Окна во двор, страница 86 – Микита Франко

– …У нас есть опытные инструкторы по лечебной физкультуре и высококвалифицированные нейропсихологи, – закончил он, натянув на лицо рекламную улыбку.

Из больницы я выходил абсолютно растерянный, даже несколько оглушенный такими новостями. Я понял, что толком и не представлял себе Ванин выход из комы, точнее, не представлял его таким. Конечно, я не думал, что, открыв глаза, он вскочит с кровати с радостным криком: «Ну, что я пропустил?», но и того, что пришлось увидеть, тоже не ожидал. Я не мог забыть этот взгляд, лениво обводивший окружающее пространство, – он смотрел, как будто вокруг нет никого и ничего, как будто все пустое. И всегда будет пустым.

Зато родители наконец-то поговорили друг с другом – Слава сам позвонил Льву прямо из машины. Зафиксировав телефон на приборной панели, он нажал на видеозвонок, а я прильнул к Славиному плечу, чтобы тоже попадать в камеру. Лев ответил почти сразу – его лицо едва угадывалось в полумраке, освещаемое только настольной лампой.

Я думал, Слава начнет диалог со слов про Ваню и выход из комы, но он вдруг спросил:

– Почему ты не спишь?

Глянув на часы, он добавил:

– У тебя три часа ночи.

– Четыре, – поправил Лев.

– Тем более. Почему ты не спишь?

– Потому что ты меня разбудил.

– Но ты в рубашке.

– Не хотел отвечать обнаженным.

– Ты быстро ответил.

Лев вздохнул.

– Ты меня в чем-то подозреваешь?

– Только в том, что ты не спишь, – пожал плечами Слава.

Я уже было подумал, что они опять поругаются, так и не успев перейти к самым главным новостям, но Слава наконец-то сказал:

– Ваня вышел из комы. Открыл глаза.

Лев не выдал ожидаемой мной радостной эмоциональной реакции. Я только заметил, что он несколько поменял положение телефона, словно перешел из одной комнаты в другую (в темноте не разберешь толком), и с некоторой опаской в голосе спросил:

– И… как он?

– Трудно сказать. Он просто открыл глаза. На этом пока все.

– Ничего, это нормально.

Дальше Слава подробно пересказывал диалог с врачом: что у нас есть два полушария мозга («Ну ничего себе», – сказалЛев) и что у Вани черепно-мозговая травма с поражением правой височной доли, но потом, пропустив утешительную информацию о том, что могло быть хуже, Слава сразу сказал:

– Он не сможет заниматься музыкой. Из всего, что можно было отбить, он отбил себе именно это.

– И это неплохо, – поспешно добавил я. – Ну, врач сказал, что это не самое плохое, что могло быть…

– Это правда, – согласился Лев.

– Не знаю, – устало выдохнул Слава. – Для него это будет трагедией.

Лев неожиданно мягко произнес:

– Слава, придись удар немного левее, и каждое утро, до конца своих дней, тебе бы пришлось объяснять Ване, кто ты такой.

– Главное, что не тебе, – язвительно добавил Слава. – Ты вовремя свалил.

Лев тоже начал заводиться.

– А на какие деньги мы бы сейчас его восстанавливали, если бы я не свалил?

– О господи, прекратите! – чуть ли не взвыл я, отстраняясь от Славы и пропадая из кадра.

Слава, глянув на меня, сдержанно сказал:

– Они дали план лечения, я тебе позже скину. Все, пока, не буду мешать тебе спать, – последнее слово он проговорил со сквозящим раздражением.

Отключив звонок, Слава сжал левой рукой руль, а правой резко повернул ключ в замке зажигания. Машина мягко завелась. Мы какое-то время стояли на месте – я не сразу обратил на это внимания, думал, Слава пропускает машины на парковке, но, обернувшись, увидел, что за нами никого нет. Растерянно глянул на Славу – он, заметив это, повернул ключ обратно, выключая мотор. Сказал: