Книга Окна во двор, страница 205 – Микита Франко

– Когда вам в школу?

– Второго апреля, – ответил Ваня.

– Вернемся первого, – заверил Лев.

Я вздрогнул от этих дат. Второго апреля я планировал идти не в школу, а к новому бизнес-центру на левом берегу города – там находился офис Артура, я прогуглил его строительную фирму. Накануне я приезжал туда, провел под окнами полдня: пытался понять, сколько времени он проводит на работе и покидает ли офис во время обеденного перерыва. В два часа он спустился к ресторану на первом этаже в том же здании и вышел из него только через сорок минут. Значит, все, что мне необходимо, – поймать такой момент еще раз, а когда он будет есть – отвлечь, позвонить с другого номера, заставить ненадолго отойти от стола. Ну, я что-нибудь придумаю, я был уверен. Еще поразглядывал зал ресторана через витражные окна: столики изолированы друг от друга, в обеденное время много людей, суетливо. Все это мне только на руку.

От прокручивания плана в голове меня отвлек Славин голос. Он строго сказал Льву:

– Чтобы до полуночи вернул детей в целостности и сохранности.

– А в полночь что?

– Превращусь в козла.

– То есть сам в себя сорок раз? – хмыкнул Лев.

Слава, засмеявшись, наклонился и поцеловал его в губы. Я, садясь на переднее кресло, даже замер от неожиданности: не смог припомнить, когда последний раз был свидетелем подобной сцены. Ваня с заднего сиденья протянул: «Фу-у-у-у».

Оборвав поцелуй, Слава сказал:

– Я тебя люблю.

– А нас?! – ревностно возмутился Ваня.

Папа начал было говорить, что, конечно, тоже любит, но Лев поспешно закрыл окно, отгораживая нас от Славы, и ответил вместо него:

– А вас он терпеть не может, попросил вывезти в лес и закопать. Поехали.

Мы замахали Славе в окна с такой интенсивностью, будто правда поверили, что видим его в последний раз, а он, зябко переминаясь с ноги на ногу, послал нам воздушный поцелуй.

Так началось путешествие.

Странное ощущение: никогда раньше мы ничего такого не делали, а тут – недельная поездка на машине. С отцом. В фильмах такое всегда оборачивается либо чем-то очень смешным, либо грустным. Интересно, как будет у нас?

Все началось раздражающе. По крайней мере для Льва. Едва мы выехали из города (а выехали мы за несколько минут – дороги свободные), как Ваня заявил:

– Я хочу писать.

Лев тут же завелся.

– А дома ты немог этого сделать?

– Я сделал. Но я снова хочу.

Мы ехали по узенькой однополосной дороге: справа голая земля с остатками подтаявшего снега, слева – то же самое. Лев остановился на обочине.

– Иди, – бросил он Ване.

– Куда? – не понял тот.

– Писать. Ты же просился.

– А куда?

Брат растерянно оглядел голое пространство.

– Весь мир перед тобой, – ответил Лев.

– Тут даже кустиков нет.

– Где я возьму тебе кустики в конце марта? Отвернись от дороги, и все.

– Все будут смотреть.

Вздохнув, Лев вгляделся в чистое поле.

– Вон там стоит какое-то дерево.

Я тоже присмотрелся: одинокая коряга торчала из земли метрах в ста от дороги.

– Я боюсь идти туда один, – заявил Ваня.

– Тогда поехали дальше, – кивнул Лев, снова заводя мотор.

– Нет! Сходи со мной!

Мученически возведя глаза к потолку, папа повернул ключ зажигания, выключая, и покорно вышел из машины. Молча кивнул Ване – выходи, мол.

Они спустились в кювет: Лев – аккуратно и боком, Ваня – непонятно как, из окна машины не разглядел, но жалобный крик «Черт, мои носки!» на несколько секунд сотряс воздух.