Книга Окна во двор, страница 189 – Микита Франко

– Потому что ты его послал, – ответил Лев. – Общаться с ним больше не стремился. Тогда зачем тебе эта информация?

– Но мы же…

Я проглотил слово «встречались». Родителям же до последнего говорил, что мы «дружим».

– Надо было сказать, – закончил я.

Тогда в разговор вклинился Слава:

– Мы решили, что это будет неправильно. Это могло изменить твое отношение к Ярику в худшую сторону, а он же… Не виноват.

– Как это «не виноват»? – не понял я.

По-моему, если ты влюбился в отца своего парня, ты очень даже виноват.

Слава начал объяснять:

– Мики, у Ярика определенно есть какие-то свои… психологические сложности, назовем так. Похоже, он влюбляется в людей, которые спрашивают, как у него дела, как будто хорошее отношение он принимает за любовь. И это грустно.

– Но у меня нет психологических сложностей, – вставил Лев. – Я не люблю детей.

– О, у тебя нет психологических сложностей? – усмехнулся Слава, скосив на него взгляд.

– Таких – нет.

Слава снова посмотрел на меня:

– Он пытается сказать, что его не интересуют школьники.

– Я не пытаюсь, я именно так и сказал, – перебил Лев. И уже обратился ко мне: – Отношения школьников и взрослых – это нездорово.

– Ярик уже не ребёнок, – неуверенно заметил я.

Тогда заговорил Слава:

– Мики, отношения взрослого и несовершеннолетнего – это неравные отношения, где один имеет власть над другим. То, что произошло между тобой и Артуром, было насилием, но он, используя эту власть, манипулировал тобой, чтобы насилие не казалось таким очевидным.

Теперь я замолчал, осмысливая его слова. Не знаю, почему он вдруг заговорил про Артура, если речь шла о Ярике.

– В общем, нам не хотелось делать ситуацию Ярика еще печальней, – сменил тему Лев.

– То есть вам его жалко, – понял я.

– Ну можно и так сказать.

– А меня?

– Тебя?

– Меня не жалко?

– Жалко, что ты опять накурился, – напомнил Лев. – Вернемся к этому?

Я не хотел возвращаться. Бессознательно отдаляя неприятный разговор, я начал сам себя эмоционально накручивать, чтобы удержаться в позиции нападения.

– Вам не жалко, что все люди меня используют? Ярик… А до этого Лена. Я видел ее с каким-то парнем, а мне она говорила, что лесбиянка, типа она мне наврала, или передумала, или что это вообще? Может, она просто прикалывалась надо мной из-за вас? Я же ей тогда поверил.

Пока я все это говорил, почувствовал, как начинаю заводиться по-настоящему. Лев протянул ко мне руку, опустил свою ладонь поверх моей, и я замолчал. Удивленно посмотрел сначала на наши руки, потом на его сочувственное лицо.

– Ты из-за этого курил? – спросил он.

– Не знаю, – ответил я. – Наверное.

Лев тяжело вздохнул, убирая свою руку.

– А откуда взял?

Я виновато прошептал:

– У Ярика нашел.

– У Ярика… – негромко повторил он.

У стены зашевелился Слава: он, разочарованно покачав головой, сердито скрестил руки на груди. Сказал:

– Это вообще сейчас не имеет значения: откуда, зачем, почему… Потому что не долечился, вот почему. Его же выперли благодаря кое-кому.

– Кому? – спросил Лев, хотя и так понятно было.

Слава начал иронизировать:

– Сейчас вспомню… Кажется, это был какой-то чел с битой.

– Ну да, я виноват, – с нарастающим раздражением в голосе заговорил Лев. – Я виноват, что он не долечился, я виноват, что он начал курить, я виноват, что его изнасиловали, я виноват вообще во всем, что с ним происходит. Но не слишком ли много вины на одного человека? А что делал ты эти десять лет? Мимо проходил?