Книга Окна во двор, страница 188 – Микита Франко

Я выкинул окурок в мусорку у подъезда, бросил в рот несколько подушечек «орбита» с клубникой, надеясь, что этимперебью запах, и поднялся домой. Дверь открыл Слава, удивился мне:

– Почему ты так рано?

Отодвигая его, я шагнул в квартиру. Сильно перебрав с драматизмом в интонациях, я сказал ему:

– Папа! Я тебе сейчас такое расскажу!

Вода была обжигающе ледяной. Я жадно пил, разглядывая родителей через прозрачное донышко стакана: сначала наводил на одного, потом на второго, как через подзорную трубу. Их силуэты расплывались в стекле, но, когда я убирал стакан, четче не становилось. Все плыло.

– Не легче? – спросил Лев.

Я помотал головой, как будто бы нет, а сам сказал:

– Мне нормально.

Льва позвал Слава. Он меня и слушать не захотел. Двух минут от моего рассказа не прошло, как он начал звонить отцу – попросил того подъехать. Я подумал: класс, сейчас мы вместе заставим его объясниться, но не тут-то было. Объясняться заставили меня.

Пока Лев ехал, Слава меня обманывал. Поддерживал иллюзию разговора, но сейчас я понимаю, сразу было видно, что он меня за придурка держал. Я ему рассказываю – ну, все, что надумал, пока шел домой, – а он мне отвечает, как недоразвитому:

– Да? И что было потом? Ну ничего себе!

Сначала я радовался его заинтересованности, не чувствовал, что она фальшивая, пока не пришел Лев. Я услышал, как Слава сказал из коридора, мол, полюбуйся, в каком он состоянии. А когда Лев зашел в гостиную, где я сидел за столом, он сразу тяжело завздыхал, хотя я еще ничего не успел сделать, только посмотрел на него.

– Он на тебя зол, если что, – сказал Слава, заходя следом.

Мне не понравился его тон. Такой предупредительный, словно они в палате сумасшедшего.

– Ничего нового, – ответил Лев. – За что на этот раз?

– Ярик, – коротко ответил Слава.

Больше ничего не пояснил, но Лев сразу все понял.

– Он ему рассказал?

– Да.

Я сразу подобрался: ага, значит, было что рассказывать!

Лев сел за стол напротив меня, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, сделал глубокий вдох, как будто набирался с силами, и, быстро выдохнув, спросил:

– Где взял траву?

Я стушевался. Слегка отодвинулся от стола.

– Какую траву?

– Смотрю, пластинку ты не сменил.

Вспомнив, что лучшая защита – это нападение, я выдал:

– А ты вообще в отношениях с моим… одноклассником!

Чуть не сказал «парнем», вот тупо бы звучало.

Лев устало отвел взгляд. Мне показалось, он себя на что-то уговаривал. Или наоборот: уговаривал чего-то не делать.

Потом, снова посмотрев на меня, ответил:

– Мики, у меня от общения с тобой посттравматическое стрессовое расстройство до конца жизни. Я боюсь подростков.

Я припомнил их диалог со Славой.

– Что он тогда мог мне рассказать?

– А что рассказал?

Я чуть было не ответил, что все. Все рассказал: как они встречаются уже целый год, с того дня, когда он пришел к нам пьяный, а может, и больше, а может… Хорошо, что я вовремя вспомнил, как сам это придумал.

– Что влюблен в тебя, – просто ответил я.

– Все верно, – кивнул Лев. – А больше и нечего рассказывать.

Я дернулся от внезапной догадки.

– Ты знал. – Перевел взгляд на притихшего Славу, подпирающего стенку. – И ты знал.

Они молчали.

– Вы знали, – повторил я.

Родители переглянулись и… снова ничего не ответили. Пришлось спросить самому:

– Почему мне не сказали?