Онлайн книга «История Льва»
|
Слава, будто услышав эти мысли, подошёл ближе, взял его лицо в ладони и заглянул в глаза. - Это ты, – произнёс он. – Я хотел, чтобы ты увидел себя моими глазами. - Ты видишь меня таким? – удивился Лев. – Таким… не злым? Слава легко рассмеялся и начал целовать его волосы, лоб, щеки, губы. Лев машинально опустился на кровать под натиском поцелуев, и Слава опустился за ним, примостившись сбоку, положив правую руку к нему на грудь, а правую ногу – между ногами Льва. - Я думаю, что ты очень добрый, ранимый, тонко чувствующий человек, - выдал Слава ряд определений, никак не подходящих Льву. Теперь уже засмеялся он: - Ты во мне сильно ошибаешься. - Это ты в себе сильно ошибаешься, - серьёзно ответил Слава. Они замолчали, посмотрев друг другу в глаза, и Лев понял: сейчас что-то будет. Когда так замолкают, лёжа в кровати, всегда что-то случается. Слава первым потянулся к нему с настойчивым поцелуем, и стало понятно: так не целуются перед сном или перед прощанием. Был всего единственный раз, когда они уже так целовались – тогда, в ванной комнате. Оборвав поцелуй, Лев спросил шепотом: - Что будем делать? - Что хотим, - прошептал в ответ Слава. Он не мог оторвать взгляда от его раскрасневшихся губ. - Что ты хочешь? - Я покажу, - пообещал Слава. – А ты покажешь, чтохочешь ты. Согласен? - Выключи свет, - попросил Лев, выражая таким образом своё согласие. Пока Слава метался от кровати к выключателю и обратно, Лев начал расстегивать на рубашке пуговицы, и заметил, что от волнения у него дрожат пальцы – как перед первым разом. Хотя нет: в первый раз ничего у него не дрожало. Он был уверенный, как сантехник из немецких порнофильмов, которые они смотрели в детстве с Юрой – наверное, из них и взял эту напускную самоуверенность, хотел выпендриться перед Шевой и впечатлить Якова. Но со Славой этот сантехник, как некстати, куда-то пропал, теперь он хотел бесконечно уточнять: «А что сейчас делать?». Инициативу полностью забрал Слава: он стягивал с него одежду, кидал её на пол, приказным тоном говорил: «Ляг подальше» (а то они так и лежали у самого края), а потом целовал: шею, плечи, грудь, живот, ниже, ниже, ниже… Лев думал: с ума сойти можно. Добравшись губами до лобка, Слава замер, и Лев, вернувшись в отрезвляющую реальность, вопросительно посмотрел на него. - Ты можешь этого не делать, если не хочешь. Мы делаем, что хотим, - напомнил он. Слава, растеряв свою былую уверенность, несколько виновато сказал: - Я хочу. Но не умею. Лев предложил, забирая инициативу себе: - Хочешь, я тебе сделаю? . Потом, ночью, Лев долго не мог уснуть, прокручивая в голове только что случившиеся сцены: у него ещё не было ничего лучше, и одновременно с этим не было ничего проще. Наверное, только с Юрой или с Яковом в первый раз (но нет, это он приравнивать к опыту со Славой не хотел – слишком пошло). Значит, с Юрой. Тогда они действовали наугад, неосмысленно, лишь бы хоть что-то сделать, потому что чего-то хотелось, а чего – непонятно. В его голове все эти действия так и закрепились за Шевой: за неопытным подростковым сексом – да не сексом даже, а прелюдией к нему. Поэтому он так долго не мог понять, что Слава от него хотел. Дрочить? Да кто друг другу дрочит? Четырнадцатилетние, разве что. Но теперь всё случилось именно так, как хотел Слава, и именно так, как не хотел он сам, и было так хорошо, что уже который час он не мог перестать об этом думать. Он просто не знал, что так можно. Не знал, что их бестолковые трения с Юрой были не так уж и хороши. Не знал, что та фигня, которой они с Яковом уделяли не больше пяти минут перед «нормальным» сексом, вообще-тобыла не фигней, и вообще-то она может длиться дольше пяти минут. За годы отношений с ним он и понять ничего про себя не успел: Слава спрашивал, где ему нравится, когда трогают, или где лучше всего целовать, или что-нибудь такое – очень обыкновенное, а он говорил: «Я не знаю», и выглядел не слишком-то опытней самого Славы. «Тогда вместе узнаем, что нам нравится», - отвечал Слава, и Лев улыбался: так это трогательно звучало. |