Книга История Льва, страница 195 – Микита Франко

- Ты… У тебя… - Лев думал, как бы так выразиться, чтобы не обидеть его. – Ты транс?

Уловив растерянный взгляд, Лев решил, что недостаточно ясен и попытался развернуть мысль:

- Я имею в виду, у тебя какое-то половое расстройство…

- Не надо, - прервал его Слава. – Не объясняй. Я не хочу открывать этот ящик Пандоры.

Лев тяжко вздохнул: почему так – пытаешься быть вежливым и всё равно не получается?

- Я не хотел тебя обидеть, - объяснил он.

- Это и не обидно. – пожал плечами Слава. – Просто глупо.

Он решил больше ничего не говорить, чтобы не стало хуже, поэтому снова повисла тяжелая, гнетущая тишина, опять прерванная Славой:

- Это в медицинском так говорят? Половое расстройство?

- Что-то такое было. Я плохо сдал психиатрию.

- А быть геем – тоже половое расстройство?

- Ну, так официально не считается.

- А ты как считаешь?

- Я бы скорее сказал, что это перверсия.

- А это что?

- Отклонение от сексуальной нормы.

- Это медицинский термин?

- Да.

- И какие отклонения он включает в себя? Если официально.

Лев сначала перечислил их мысленно: педофилия, некрофилия, эксгибиционизм, инцест… И не смог сказать вслух. Ему показалось диким признавать, что его любовь к Славе стоит в одном ряду с этими понятиями.

Слава тем не менее ждал:

- Ну? Чего молчишь?

- Я не прав, - выговорил он.

- Да? Ну, хорошо.

Он поднялся со скамейки, направился к автомату с шоколадками. Лев посмотрел на него со стороны, на сияющие ногти, которые видно издалека, и которые (это мог признать даже он) отлично сочетались с браслетами на руках и с мерцающим принтом на футболке. Футболка, кстати, была обтягивающей, определенно принадлежала сестре, а надпись «Queen», выложенная блестками на груди, отдавала дешевымпафосом, но на Славе воспринималась совсем иначе – особенно после того, как он сказал, что это дань Фредди Меркьюри. Казалось, глядя на него, так считали все – не только Лев, услышавший подобное пояснение из первых уст.

Когда Слава, жуя сникерс, вернулся к нему, Лев сказал, кивнув на ногти:

- Тебе идёт этот цвет. И вообще, ты умеешь носить яркое, это круто.

- Куда ты дел настоящего Льва? – спросил Слава, шутливо озираясь по сторонам.

Улыбнувшись, он устало повторил:

- Я был не прав. Опять.

Ему вспомнился вчерашний разговор с мамой и тревожные мысли перед сном. Как он сказал Пелагее, что готов простить Славе что угодно, а теперь вёл себя, будто не может простить лак для ногтей. Да это вообще не то, что нужно прощать – ерунда какая, подумаешь, ногти блестят. Он решил, что больше даже думать об этом не будет.

Когда их самолёт приземлился в Новосибирске, был уже вечер – чудеса разницы во времени: вылетели в одиннадцать утра, прилетели почти в семь часов. Спускаясь по трапу, Слава обернулся ко Льву и неожиданно спросил:

- Можно я останусь сегодня у тебя? Я сказал маме, что прилетаю только завтра.

Лев запаниковал – «У нас что-то будет, какой ужас, то есть класс, то есть…» – и поэтому ответил не сразу. Слава тактично добавил:

- Если нет, я скажу маме, что хотел сделать ей сюрприз и поеду домой. Ты не обязан соглашаться.

- Можно! - выпалил Лев. – Поехали ко мне.

Пока ехали в такси, Лев представлял, что всё будет как в кино: они начнут целоваться ещё на лестничной клетке, потом он откроет дверь, не с первого раза попав ключом в замочную скважину, и они, ввалившись в квартиру, начнут раздеваться прямо в коридоре, до кровати доберутся уже полуголые, и тогда – всё случится. Но ничего такого не было.