Книга Невидимые голоса, страница 53 – Саша Карин, Марина Козинаки, Евгения Некрасова, и др.

– Я открою окошко? – Мне хочется выдавить в него это молчание, нашу удушающую чужеродность.

– Зачем? Кондиционер же работает. – Папа убирает пару градусов.

Я не могу спорить. Кондиционер высасывает тяжесть медленно, слишком медленно, так что она не успевает рассеяться, когда мы подъезжаем к дому.

Заходя внутрь, я протираю лапы собаке и думаю, что мы могли бы поговорить о ней. Ведь всегда безопасно обсуждать животных. В коридоре пиликает его телефон, он останавливается, натягивает очки, отодвигает экран на расстояние вытянутой руки, открывает сообщение. Это видео в вотсапе. Мужской голос под полифонический трек рассказывает анекдот. И вдруг папа расплывается в улыбке и начинает смеяться. Я подсматриваю за ним из-за угла, боясь потревожить его, я наблюдаю, как мой папа умеет радоваться.

Все в семье любят эти редкие моменты, когда ты веселый. Ничего особенного не происходит, но именно это и важно. Эта веселость передается, как зевота, мы все начинаем улыбаться и переглядываться: «Смотри, папе весело. Не спугни. Не испорть». Потому что, когда ты недоволен, – это совсем другая история.

– А потом он меня ударил. Это ни в какие ворота! Мама звонила вот, просит вернуться, говорит, отец извиняется. Ха, ну да, конечно! Что же он сам не напишет? Я знаю, что он думает, что я сама напросилась. Если вообще что-то помнит.

Мы с моей одногруппницей Н. сидим на кухне. Взгляд постоянно ловит синяк у нее на руке. На теле есть еще, но именно этот зияет на ее бледной коже так, что невозможно оторваться. «Господи, я бы никогда не простила», – думаю. Но на самом деле у меня никогда не было такого очевидного повода. Мы решаем, что Н. немного поживет у меня, а в итоге наше соседство продлится около года. Второй курс университета, мы будем пить каждый день. Когда разъедемся, Н. продолжит зависать в барах. «Обожаю алкоголь! – будет кричать она мне через липкий стол. – Слушай, а ведь это попахивает плохой наследственностью».

Отцы в моих подругах. Подруги в их отцах. «Да ты вылитый отец!» – говорят мне, стоит показать твою фотографию. Мне хочется ответить: «Да нет,на маму тоже похожа». Но это будет неправдой. Отец во мне. Что от тебя во мне, помимо курносого носа?

Уборка в квартире – каждые выходные. Не просто «разбери вещи с пианино и убери стол», нет – генеральная уборка, когда сначала все поверхности надо протереть мокрой тряпкой, а потом аэрозолем с фиброй. Стекло эффективнее всего вытирать влажной хлопковой футболкой, а потом сухим полотенцем, чтобы не оставалось разводов. Пол после пылесоса быстрее мыть руками, но главное – не переборщить со средством, иначе останутся липкие следы и придется мыть по новой. В такие моменты я ненавидела то, что у нас трехкомнатная квартира. Ты любил запах чистоты, ты приучил любить его и меня, ты занимался уборкой, кажется, каждую свободную минуту – любая оставленная не на месте вещь оказывалась спрятанной в ящик или шкаф. Когда к нам приходили гости, они оглядывались и говорили: «Вау, да у вас чисто, как в музее».

Конечно, он мне не подходил. Находила его спящим в кровати в двенадцать, рядом – разбросанные вещи, немытую посуду. У меня слишком высокая планка, я привыкла жить в музее, у меня аллергия на разобранность. Начинала убираться, хлопать дверьми и резко отвечать: «Да нормально все». Кажется, я была мастером пассивной агрессии, у меня был хороший учитель. Но пахло от него так же, как от тебя. Даже его потное, немытое тело не раздражало.