Книга Особенности современной артефакторики, страница 80 – Ольга Булгакова

Магистра Фойербаха волны негатива и отторжения, казалось, никак не трогали. Самовлюбленный, эгоцентричный тип. Могу поспорить, он даже и не замечал, что весь класс его с трудом терпел!

— Домашнее задание на доске, — спокойно продолжал магистр. — Параграф одиннадцать. Конспекты проверю выборочно. Урок окончен. Γоспожа Штольц-Бах, задержитесь.

Сердце забилось тревожно и противно в предчувствии крайне неприятного разговора. Мы с Робином переглянулись, а он, улучив момент, шепнул, что будет ждать меня в коридоре.

За Робином, выходившим последним, закрылась дверь, магистр Фойербах жестом пригласил меня занять ближайший к столу преподавателя стул. Сам, сложив руки на груди, присел на краешек столешницы.

— Мне, пожалуй, стоило поговорить с вами раньше, — выдержав небольшую паузу, начал магистр. — Совершенно очевидно, что ваши отношения с господином Штальцаном постепенно могут выйти за рамки лишь дружеских, а вас не предупредили, не подготовили к опасностям.

— Господин Штальцан не хулиган и не телохранитель наркоторговца. Вы это знаете не хуже меня, — хмуро ответила я.

Он вздохнул, чуть заметно усмехнулся. Не досадливо. С горечью. Будто в самом деле переживал из-за того, что не может объяснить.

— Знаю, — подтвердил преподаватель. —К сожалению, это не делает его менее опасным. Напротив, постоянно сдерживаемая агрессия может выплеснуться в любой момент. Одно неверное слово — и он атакует. Вас или другого, кто будет рядом.

— Боюсь, магистр Φойербах, вы наговариваете на Робина Штальцана, — отрезала я. — Не представляю, зачем вам это.

— К несчастью, я говорю правду.

— Будь так, его не зачислили бы в школу!

— Вмешалась политика, — сухо пояснил он. — Ваш оптимистичный взгляд на мир прекрасен, но и вы понимаете, что именно политики управляют всем. Я вас прошу задуматься вот о чем. Вы знаете, что есть артефакты, отслеживающие магию. Вы знаете, что любое колдовство без специального разрешения властей считается преступлением. Вы знаете, что некоторым магам из-за особенностей даров разрешается использовать чары для ликвидации последствий своей несдержанности.

Он сделал паузу, глядя мне в глаза. Вспомнился мой расцарапанный и починенный чемодан, кипящий кофе в бумажном стакане.

— На вашем факультете такое разрешение есть у двух юмнетов. У Коры Лёдер и у Робина Штальцана. Подумайте, почему.

— Кора Лёдер фея, — понимая, что к феям Робин точно не относился, тихо ответила я.

— Верно. А Робин Штальцан — нет.

Магистр не сводил с меня глаз, даже чуть подался вперед:

— Подумайте, почему у него есть такое разрешение. Понаблюдайте. Почитайте законы, регулирующие использование магии. Можете, если не боитесь, спросить и самого господина Штальцана. Главное, будьте с ним осторожны. Его несдержанность может обернуться для вас трагедией.

Прозвучало зловеще, по спине пробежал холодок, сердце забилось быстрей. Зазвенел звонок, я вздрогнула, зябко повела плечами.

— Не буду вас больше задерживать, госпожа Штольц-Бах, — легко кивнул магистр.

Я подхватила сумку и, сдержанно попрощавшись, вышла. Просторный кабинет теперь казался холодным, промозглым склепом, и я радовалась возможности уйти.

— Чего он хотел? — во взгляде Робина, ждавшего у дверей, читалось беспокойство.

— Призвал меня к сдержанности на уроках, — соврала я. — Пригрозил, что снимет баллы, если буду так часто выступать. Не напугал.