Книга Особенности современной артефакторики, страница 131 – Ольга Булгакова

— Боюсь, тогда Робину вообще опасно выходить на поверхность, — достав бумажную салфетку, вздохнула я.

— Не переживайте, — улыбнулся господин Йонтах. — Я завтра же поговорю со старшим господином Нэлькштайном и госпожой Буркхард и объясню, чем чревато для их сыновей несоблюдение условий домашнего ареста в ближайшие три месяца.

- Α гимназия? — удивился Робин.

— Отчисленные господа не сдали математику. Даже на семьдесят процентов, — пожал плечами директор. — Так что никакой гимназии. Даже за взятки.

Я улыбнулась:

— Знаю, злорадствовать нехорошо, но ничего не могу с собой поделать.

— Я вас не осуждаю, — вздохнул господин Йонтах. — Эти господа не только вам нервы потрепали. Постарайтесь больше ничего не поджигать, хорошо?

Я промокнула слезы и кивнула.

— Отлично, — директор окинул меня таким взглядом, будто сомневался в том, что мои усилия увенчаются успехом. — Εсть еще кое-что, что я хотел уточнить у вас, господин Штальцан. Госпожа Φельд заверила меня, вашего декана и магистра Донарта, что обезболивающимвы по необходимости будете обеспечивать себя сами. Вы лучше знаете индивидуальную дозировку и сроки применения.

Робин помрачнел, стиснул зубы и сильно сжал мою руку. Я помнила, что все та же госпожа Фельд ясно дала Робину понять, что в школе зелья для него не было и не будет.

— Но это зелье быстро разрушается, а вам его не пересылали перед полнолунием, — директор, кажется, начал догадываться, в чем дело. Фразы стали сухими, отрывистыми. — В этот раз я знаю точно. Почту контролировали с начала расследования. Ваш отец тоже ничего с собой не проносил. Опять же из-за контроля мне это известно.

— В департаменте знали, что артефакт, который я жемчужиной сделал, создает к каждой ночи полнолуния по четыре порции лекарства. В результате родителям в аптеке зелье больше не продают. По распоряжению департамента, — Робин не сводил глаз с директора, отвечал коротко, четко. — Купить на черном рынке они, понятное дело, не могут. Жемчужина оказалась бракованной, и пузырек работает не так, как я хотел. Если отлить из него зелье, оно разрушается за два часа. Мне госпожа Фельд сказала, школа не будет тратиться на дорогое лекарство. Это не заложено в бюджет.

- Γосподи… какой кошмар, — выдохнул побледневший мужчина. — Это моя вина. Нужно было с вами раньше поговорить, раньше спросить… Не беспокойтесь, к следующему полнолунию лекарство в школе будет. Столько, сколько нужно. Простите, я не знал, что госпожа Фельд нас всех… ввела в заблуждение.

Он поджал губы, помолчал мгновение, будто собирался с мыслями:

— Вопрос наивный, но все же. Записи разговора с ней у вас нет? Может, при этой беседе присутствовали родители? Или еще кто-нибудь? — директор бросил на меня короткий взгляд.

— К сожалению, нет. Это было в сфере, когда госпожа Фельд обыскивала мои вещи. Мы были одни, — скупо ответил Робин.

— Ясно. Ничего, — господин Йонтах постепенно брал себя в руки, и его голос снова звучал ровно и спокойно, как и подобает политику. — Теперь мы прояснили этот вопрос. Зелье будет, об этом не волнуйтесь. Должен быть способ увидеть и зафиксировать ваши воспоминания без искажений. Я поговорю с магистром Клиомом, он лучше меня разбирается в артефактах. Уверен, он найдет выход.

— Вы тоже считаете ее действия бесчеловечными? — спросила я, озвучив обрывок подслушанной мысли.