Книга Особенности современной артефакторики, страница 118 – Ольга Булгакова

- Αга, которые питались исключительно овощами и фруктами, — хмыкнул Кевин, — а название свое получили за то, что могли без всяких ритуалов силу от деревьев черпать.

— А как же кровь? — ясно было видно, что привычный мир Сабины рушится на глазах.

— А никак. Вестник уже лет пятьсот существует, так? — Кевина неосведомленность девушки даже, казалось, забавляла. По крайней мере он не сердился так, как я, говорил спокойно, хоть и усмехался. — У них вон какой опыт дезинформации. Последняя пара вампиров жила в карпатских лесах. Лет шестьдесят назад.

— В каких карпатских лесах? — нахмурился Марк.

— Вот именно! — вмешалась Луиза. — Нет там теперь лесов. Пни одни. Вампиры стабилизировали фон и не допускали варварской вырубки. Не стало вампиров — не стало лесов. Но «Вестничек» об этом молчок, конечно же!

— Но почему? — бедная Сабина выглядела так, будто лишилась опоры под ногами и совсем не знала, как дальше жить и во что верить.

- Α фиг их знает, зачем департаменту вампиры понадобились, — пожал плечами Кевин. — Наверняка для опытов. В том веке много было всего.

— Для опытов, — прошелестела Сабина.

— Вполне возможно, — хмуро кивнул Марк. — Какой-то водяной народ так полностью истребили.

Мы подошли к столу, расселись. Робин, несмотря на просьбуне утруждаться, помог мне с подносом.

— Кору что-то не видно, — налив мне кофе, подметил Робин.

— Потому что она в больничном крыле. Свалилась с магическим истощением. Магистр Клиом ее отнес вчера, — объяснила я.

— Он говорил, что истощение у первых курсов часто и густо, — вздохнул Робин. — Надо будет проведать ее вечером. Не думаю, что она долго будет болеть.

— Только в город забежим вначале, хорошо? — предложила я. — Купим шоколад. Я знаю, какой она любит.

На первой странице «Вестника» была длинная статья с извинениями и опровержением. И не только там. Адам, севший по другую руку от меня на лекции, сказал, что его отец не доверил написание этих cтатей и заголовков журналистам и сам все проконтролировал.

— Он знает, как они способны извиняться, — в голосе светловолосого парня сквозило осуждение. — После их опровержений невиновные выглядят еще хуже, чем до того. Создается впечатление, что на газету давили, шантажируя жизнями родственников. В деле Теодора Байна было именно так. Отец сделал все, чтобы не допустить повторения.

Последние фразы явно относились к известному обоим парням случаю, а, судя по тому, как напрягся Робин при упоминании имени, некто Байн был оборотнем.

— Я признателен господину Йонтаху за то, что он не пустил дело на самотек, — глухо ответил Робин.

И как быть? Чопорная вежливость с одной стороны, тихая немногословность с другой. Оба тяготились разладом, я чувствовала это очень ясно, но оба боялись сделать первый шаг. Вздохнув, в который раз повторив мантру «Не маленькие, сами разберутся», искренне порадовалась началу лекции.

Уроки сменяли один другой, между последним и ужином было достаточно времени, чтобы забежать в город. Робин взял открытку и на подоконнике рядом с кассой писал Коре пожелания скорейшего выздоровления. Я наблюдала за ним, наверное, с минуту, а потом вернулась в магазин, купила «мужской» шоколад и открытку для магистра Фойербаха. Мне показалось жутко неправильным не подойти к нему. Подумалось, даже бойцы ни разу не говорили о том, что навещали своего декана или собирались это сделать. Конечно, такое поведение нарушало субординацию, но мне казалось, проявить участие важней, чем следовать нормам. Речь ведь шла не о рядовой простуде…