Книга Особенности современной артефакторики, страница 108 – Ольга Булгакова

Отец Робина улыбался чудесно знакомой улыбкой, в речи то и дело появлялись такие же, как у сына, интонации. Интересный опыт общения, жаль, недолгого. Старший Штальцан спустился в Юмну по работе, должен был ещё искать улики и поговорить с магистром Фойербахом, но не забыл и предостеречь сына.

— Пожалуйста, не заглядывай в оранжереи, в которых не назначают занятия. Знаю, что ты хотел бы найти, но оранжереи теперь стали местом преступления со всеми вытекающими последствиями. Это во-первых. А во-вторых, они не заброшенные. Битые стекла — мороки, — глядя в глаза Робину, подчеркнул следователь.

— Мне прям любопытно, кто выступал против открытия школы, — усмехнулся Робин.

— Мне тоже. Тут одного сырья на сотни тысяч, — хмурый мужчина выглядел обеспокоенным. — Пожалуйста, держись от этого подальше. Лады?

— Лады, — кивнул Робин.

— Вы с отцом так похожи, — сказала я, когда старший Штальцан попрощался с нами.

— Он у меня классный, — тепло улыбнулся Робин, провожая отца взглядом. — Очень любитмаму и нас с сестрой.

— Нечасто услышишь такое от ребенка разведенных родителей, — обняв Робина в ответ, отметила я и тут же пожалела о своих словах.

Робин помрачнел, тяжело вздохнул.

— Четыре оборотня в одном доме… Это трудно в наши дни. Мы договорились считать, что отец будто в командировках и приходит раза два в неделю. Они с мамой развелись только из-за того, что так можно денег немного сэкономить, а не потому что не любят друг друга.

— Это как-то связано с ожогами на ваших аурах? — даже зная, что надо бы держать язык за зубами, я не могла не спросить.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сухо и напряженно ответил Робин. Даже его объятия стали более жесткими, топорными.

Я прижалась к нему сильней, вдохнула древесный аромат, перекликающийся с запахом опавшей листвы.

— Не отталкивай меня. Пожалуйста. Я не хочу сделать больно. Прости, что спросила. Я увидела отметины на аурах, и это показалось мне важным.

Он долго молчал, прижимая меня к себе здоровой рукой, касаясь щекой моих волос.

— Ты извини, — прошептал Робин. — Я привык защищаться. Мама говорила, это когда-нибудь сыграет со мной злую шутку. Мамы такие, они часто бывают правы.

Я готова была со стыдом признать, что свою настоящую маму помнила очень плохо. И то большей частью по фотографиям. Но общение с Мариной и Алексом полностью подтверждало озвученную Робином истину. Родители часто бывают правы, и не имеет значения, родные они или приемные.

— Прости, пожалуйста, — пробормотала я, уткнувшись ему в грудь лицом. — Я зря спросила. Подожду, когда ты будешь готов рассказать.

— Не сегодня… Это очень… унизительно.

— Прости. Я не хотела, — я закусила губу, чтобы не плакать.

— Ты же не знала. Обычно это не видят. И вопросов не бывает.

Он погладил меня по голове.

— Не кори себя, Лина. Не надо. Ты не могла знать.

Робин действительно переживал из-за того, что мог обидеть меня. Я чувствовала это по тому, как его аура взаимодействовала с моей. Слезы сдержать не получилось, и я тихо плакала, вцепившись в Робина. Он прижимал меня к себе, гладил по волосам и давал время успокоиться. К сожалению, это только укрепляло меня в убеждении, что оборотни тяжело переносят полнолуние не из-за своей особенности, а из-за департамента. Робин не хотел говорить об этом, не хотел жаловаться,а я, не придержав язык, сделала то, чего боялась больше всего: чуть не навредила отношениям.