Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 45 – Элина Птицына

С него потом снимут копию — ее отправят в Имберийское царство.

И это тоже не поднимает настроения.

Михаил с усмешкой обвел взглядом советников: они с первого дня мастерски не замечали Мей. Еще и шепотки ползли по дворцу: Император подобрал эту — вы же понимаете, о ком мы говорим — эту игрушку чуть ли не в восточном борделе, где-то в порту: какой ужас!

Не трудно было догадаться, кто источник этих сплетен. Королевские псы и здесь отметились.

…Аудиенция закончилась, и монарх отпустил советников взмахом руки, ровно сказав секретарю:

— Останьтесь, Маргарита Сергеевна, мне необходимо продиктовать несколько писем.

Они несколько минут молчали, глядя друг другу в глаза.

— Как у тебя отношения с… с этими? Досаждают? — с Мэй он никогда не таился.

— Все хорошо, — она пожала плечами. — Они не любят меня, я не люблю их. У нас гармония и взаимопонимание.

— Тебе скучно, — проницательно сказал Майкл.

Мей улыбнулась краешком губ.

— Нет, не в этом дело. Хотя — да, я никогда не любила корсеты и паркеты, а сейчас так окончательно возненавидела. И, простите Ваше Величество, — она обворожительно улыбнулась. — Твою мамочку, Майкл, я тоже не особо люблю. Ее никогда не было так много в нашей жизни.

— Моя Мать — Королева, — напомнил Майкл, скорее по необходимости, чем искренне. Уж он-то точно знал, что на все разговоры в королевских дворцах всегда найдутся чьи-нибудь уши… И знать бы еще за какой стеной они прячутся. — Достаточно, Мей. Сейчас я желаю продиктовать письмо своей Царственной Матери.

Его умная девочка кивнула.

После совершенно пустого письма, хотя, конечно, эта бумага могла бы послужить образцом светской переписки — много слов и нет смысла — Михаил заявил, что Его Величеству необходимо прогуляться и позвал Мей с собой.

— Заодно обсудим формулировки приглашений для семьи Кайзера, — уточнил он, накидывая плащ.

В саду было тихо и мокро. Дождь закончился и глядя на влажные листья, Михаил рассеянно думал, что спроси его сейчас Мей, а чего он,собственно, хочет на самом деле — а никому, кроме нее, он бы и отвечать не стал — он не нашел бы слов.

Быть императором? Вернуться в Восточное крыло, а затем уплыть на Южные моря…

А ведь вопрос прост, как ловушка для мышей: Кто Он — Император или неудачник?

Вот только в эту ловушку он загнал себя сам.

Мей повернула голову. Ее глаза были темны:

— Мне очень жаль, Майки. Твоя мать забывает о том, что она мать. Она помнит только о том, что она Королева. Твоя жизнь не имеет для нее значения, мой Император!

Майкл взглянул на подругу. В повороте его головы была безмятежность. Они обошли центральный дворцовый партер по кругу и остановились в центре, у фонтана, который ныне был выключен. Подслушать их было сложно, даже невозможно, но и малоопытный пес может истолковать разговор по жестам.

— Будь сдержаннее, Мей!

— Мне очень жаль, Майкл, но ты знаешь, что я всегда говорю тебе правду. Прости меня за то, что доставляю тебе боль этими словами. Но, милый, дорогой, бесценный Майки, тобой играют как дешевой пешкой. И даже не сама Королева, — Мэй фыркнула как раздраженная кошка. — Лортни занимается интригами в теплых кабинетах шикарных дворцов за спинами таких полководцев, как ты, и думает, что он самый главный.

— Иногда его интриги уместны, — миролюбиво заметил Михаил. — И помогают полководцам, даже таким как я.