Книга Отрада, страница 30 – Виктория Богачева

— Завтра сызнова приду. Не согласишься – пеняй на себя, — грубо рявкнул он и, схватив жену за локоть, вытащил ту из избы, словно была Купава в чем-то виновата.

Отрада даже не пошла закрывать за ним дверь. Повернулась к печи и зачерпнула ковшом воды из ушата, чтобы умыться. Кровь все не останавливалась, и она скрутила из куска ткани жгут и заткнула им ноздрю. Потом опустилась на колени и принялась оттирать с пола свежие багровые пятна, покане въелись в доски.

Защиты ей искать было не у кого. Коли был бы у них прежний староста, отец кузнеца Храбра, Славута, то она бы к нему кинулась. Упала бы в ноги и просила бы защитить сироту. Про него все говорили, что был он справедлив, и судил всегда по Правде.

Но к Зоряну Неждановичу она не пойдет. Избу его она собиралась обходить десятой дорогой после того, что сынок его старший, Перван, с ней едва не сотворил. Не ведала Отрада, как бы она смогла отца Первана о чем-то попросить... Верно, и тетка Русана уж свекру напела, какой негодной девка-мастерица приданого оказалась. Может, еще и выдумала пару злодеяний, которые Отрада совершила...

Она и сама не заметила, как начала плакать. Очнулась, когда закапали на дощатый пол вместо крови ее слезы. Отрада всхлипнула и сердито провела по шеке тыльной стороной ладони. Что реветь-то теперь... Сделанного не воротишь, да она и не намеревалась.

Вуй Избор сказал, что завтра еще придет. Снова ударит, коли она откажет? Это она перетерпит, хотя батюшка в жизни ее ни разу не ударил, а матушка, коли и учила хворостиной, так всегда за дело.

Но власти у него над нею нет, это ведал и он сам, и Отрада. Потому и злился так, что понимал: не может он несносную девку заставить да силком замуж за младшего сына выдать. Со свету сжить – это, пожалуй, может. А вот против воли заставить – нет.

Утерев слезы да покончив скоблить пол, Отрада поднялась на ноги и уселась за стол. Подвинула к себе миску с остывшей кашей и, вздохнув, взялась за деревянную ложку. Трапезничать в одиночестве она нескоро привыкнет.

Поутру отправилась Отрада к реке бучить белье. Откладывала все да откладывала, не хотелось из избы выходить после тризны по матери. А тем временем одежи изрядно накопилось, вот и пришлось за порог нос высунуть. Да еще и с синяком после дядькиного удара. Теперь-то Отрада жалела, что на седмице со стиркой не управилась. Но делать было нечего.

Из золы бучу они еще с матушкой сделали. А накануне днем Отрада замочила в чугунке нательные рубахи да тканные полотнища, а после отправили в печь – хорошенько погреться.

Пока тащила тяжеленный ушат с мокрым бельем к реке, извелась. Встречным всем кивала, но старалась лицом так повернуться, чтобы не было видно отметину на щеке. Еще крюк большущий сделала, чтобы в избу Стояны заглянутьпо дороге. Но ее мать сказала, что дочка пошла на поле, понесла обед отцу да братьям, потому пришлось Отраде развернуться да уйти ни с чем.

Девушки у ручья встретили ее настороженно, но приветливо, и у нее немножко отлегло от сердца. По первости она еще озиралась, выискивая глазами Забаву али девок, с которыми та дружбу водила, но спустя время успокоилась. Тетка Русана редко отправляла дочку в холодной, проточной воде возиться. Все больше такой работой нагружала жену Лешко, красавицу Неждану.