Книга Отрада, страница 164 – Виктория Богачева

Дядька Третьяк взял Отраду под руки, чтобы вести к жениху, когда в нее вцепились дети.

— А выкуп? — звонко спросила старшая девочка, оглядываясь на Храбра. — Выкуп за невесту!

Кузнец, посмеиваясь, принялся совать им в ладошки сладости, каленые орехи и медовые пряники. Когда детвора, наконец, отстала от него, он взял со стола серебряное обручье и приблизился к Отраде. Он вытащил из-за пояса ленту, повязал ей на запястье и надежно прикрепил к ней обручье.

Теперь все точно будут знать, что Отрада просватана. У каждого рода в общине были свои знаки. У Храбра носили алые ленты, а обручья были намеренно слишком широкими.

Поздним вечером, когда все необходимые обряды были завершены, кузнец пошел провожать невесту до избы знахарки.

— Тетка Купава поутру приходила. Сказала, что родительская изба теперь моя. Ушли они оттуда, — рассказала Отрада, плотнее запахнув на груди платок.

Храбр кивнул.

— Что с батюшкиными самоцветами делать станем? Закопаны они ведь под крыльцом… — она вздохнула, припомнив, как кузнец соврал про них воеводе.

— А сама как мыслишь?

Отрада подавила хитрую улыбку.

— А что мне мыслить… ты жених мой, ты и решай! — сказала и не сдержала веселого фырканья.

Храбр покачал головой. Но когда заговорил, уже не улыбался.

— В лесу их закопаем. В самом глубоком овраге. Я выкую для них железный ларь, чтобы никто не мог открыть его. Сколько горя принесли камни Мары-Морены…

Отрада часто закивала.

— Жаль, никогда уже не узнаю, отчего батюшка решился их украсть из терема…

— Может, приказал ему кто-то, — кузнец пожал плечами и невольно взял ее за запястье — то, к которому лентой было привязано обручье. — Княжич из-за них боярскую дочь убил. Может, хотели уберечь себя от еще бОльшей беды.

— Может, — эхом откликнулась Отрада.

— Али сам решил. Увидал, во что превратился княжич, услыхав однажды их шепот, и выкрал… Может, та боярская дочь была не чужой простому кметю Бусу.

Отрада печально улыбнулась. Да, уже никогда она не узнает, о чем же помыслил тогда ее отец. Но все же потом он крепко полюбил ее матушку, и у них родилась она…

Она покосилась на Храбра. Ей приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Кузнец по-прежнему держал ее за запястье, и она испытывала странный трепет, чувствуя, как внутри все скручивается в тугой комок. С его лица не до конца сошли еще ссадины, полученные после суда с Перваном.

— Что разглядываешь как девку?

Он сверкнул белозубой улыбкой, а вот Отрада досадливо отвернулась, словно застали ее за чем-то плохим. Храбр протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, и совсем не ожидал, что она вдруг поднимается на цыпочки и прильнет к его губам.

Они оказались теплыми и обветренными — такими Отрада их и запомнила. Она не знала, как решилась поцеловать его. Верно, сватовство окончательно вскружило ей голову.

Больше, чем своему глупому порыву, она удивилась ответному движению Храбра. Он не отстранился, не отпрянул, не устыдил ее. Напрочь, широкие, натруженные ладони легли на ее плечи, легонько сжимая. У Отрады закружилась голова, и разом подогнулись ноги. Она почти повисла на Храбре, не чувствуя под собой опоры, и пальцами принялась водить ему по волосам.

Она слегка потянула ворот его рубахи в сторону, обнажая кожу, и едва ощутимо прикоснулась к ней губами.