Книга Отрада, страница 162 – Виктория Богачева

Слухи разлетались быстро, и нынче о произошедшем знали уже во всех соседских общинах. Равно как о том, что Зорян не был боле старостой, а нового лишь намеревались избрать на вече. Его мало кто видел после суда; ни он, ни домочадцы почти не показывались в общине, прятались, как еще пару седмиц назад прятался Храбр. Это было, по меньшей мере, справедливо.

А от приглашения Услады Отрада отказалась. Может, и негоже было нос воротить. Даже знахарка Верея все пыталась ее переубедить, но она стояла на своем, и работать пошла к матери Стояны, от которой никогда прежде не знала обиды. И подругу свою обижать отказом она не собиралась. Стиша за нее всегда горой была, даже во времена, когда вся община от нее отвернулась. Немного воды с той поры утекло.

И хоть и не злопамятная, но не позабыла еще Отрада, как она кидалась к людям, когда вуй Избор выгнал ее из избы, а подсобить ей мало кто согласился.

От работы руки привычно начало ломить уже к исходу первого дня, а впереди их было еще очень, очень много. Следовало успеть выбелить все полотно до холодови ночных заморозков, до прихода настоящей, глубокой осени.

Отраде же такая усталость была по сердцу. Хотелось ей спокойной, тихой жизни, как было при матушке.

Она опустилась на поваленное бревно, привалившись к избе спиной. Рядом с громким вздохом шумно уселась Стояна. Солнце вот-вот должно было скрыться за макушками высоких деревьев, и долгий, полный забот день подходил к концу. Тетушка Власта, мать Стиши, поглядела на них да только усмехнулась, не став больше дергать. Пусть девчушки отдохнут.

— Пошто к тебе тетка Купава поутру приходила? — спросила Стояна о том, что точило ее весь день.

— Сказала, что изба сызнова моя. Пустая стоит нынче. Оставили ее Радко с женой.

— Экий дар, ты погляди! — подруга сердито тряхнула косой. — Да она в ногах у тебя должна валяться, прощения вымаливать… а она! Изба, говорит, твоя! Так чья же еще? Они тебя из нее выгнали…

Стояна разошлась так, что уже было не остановить. Круглые щеки пылали гневным румянцем и злостью. За Отраду она переживала похлеще, чем та сама за себя.

— Ну, чего же ты молчишь?! — Стиша всплеснула руками. — Ох, как теперь в избу-то домового заманить обратно, он, поди, сбежал давным-давно от таких-то хозяев… — она продолжала ворчать, а Отрада слушала ее вполуха и улыбалась.

Зла на вуя Избора она уже не держала. Довольно того, что Храбр за нее заступился. Что сам воевода посрамил мужика, и все в общине знали правду.

Таить обиду ей не хотелось. Она ждала для себя новой жизни, и потому собиралась оставить в прошлом все дурное, что с ней приключилось. С собой она возьмет одну только радость.

— Ой, — Стояна вдруг замолчала резко и вцепилась в руку Отрады. — Гляди, гляди, — зашептала она весело, тормоша застывшую подругу.

К избе в сопровождении дядьки Третьяка, Белояра и Твердяты шагал Храбр.

Нарядный, в празднично-расшитой рубахе, с новым ремешком на лбу, что перетягивал волосы. Позади них степенно и важно шествовала знахарка Верея. Она единственная не остановилась подле ворот, а прошла дальше.

Сердце у Отрады ушло в пятки, а Стояна заливисто расхохоталась.

— Ну, невеста! Держись! — звонко выкрикнула она, вскочила на ноги и понеслась привечать сватов.

А Отрада примерзла к бревну, не в силах пошевелиться. Вроде и сама чаяла, сама ждала, а сделалось так страшно и волнительно, что языкк небу прилип, и она слова молвить не могла.