Книга Отрада, страница 159 – Виктория Богачева

Месть застилала ему глаза долгое, долгое время, но под конец Храбр смог обуздать ее. Он знал, коли убьет Первана — мира в общине не будет. Староста и его род затаят лютое зло, и однаждыоно непременно исторгнется.

Больше Храбр не хотел мести, он был полон ею, и мыслил, что отец был бы доволен тем, как все разрешилось.

— Видали, эдак его перекосило? — за вопросом Белояра грянул дружный смех. — Убег, токмо пятки сверкали.

— Сызнова старосту выбирать придется, — сказал дядька Третьяк, складывая ладони на дородном животе.

— И поскорее, — подхватил Белояр. — Пока этот все добро нажитое не растащил.

— Да куда его таскать, — мужчина равнодушно махнул рукой. — Из общины никуда не денется, а ныне нет у него ни воеводиной поддержки, ни нашей.

Храбр, слушая их вполуха, поправил начавший было сползать плащ. Под вечер его одолел озноб, и даже в избе было ему зябко.

В сущности, ему было мало дела, кого сделают старостой — не Зоряна, вот и славно. На сей раз они с ним не ошибутся.

Храбр поднялся, опираясь ладонями о стол. Слабое головокружение мешало, не давало собраться с мыслями. Он тут же почувствовал на себе внимательный взгляд Отрады.

«Как она испужалась нынче», — подумал он с мягкой усмешкой.

Она и правда была белой, что полотно, когда окончился их суд. У нее тряслись руки, и глаза были на мокром месте, и ничто в ней не напоминало девчонку, которая не побоялась заговорить с воеводой при всем честном народе.

Он не успел и шагу ступить, когда услышал шум и возню на крыльце. И тут же распахнулась дверь из сеней, и на пороге появился один из двух кметей. Ничуть не смущаясь повисшей в горнице тишины, он нашел взглядом Храбра и сказал.

— Воевода желает тебя видеть, кузнец.

Он мрачно кивнул и направился к дверям, уловив краем глаза какое-то движение сбоку. Желание воеводы не сулило ничего хорошего, но отказать ему он не мог. Лишь задумался, далеко ли придется идти, ведь не мог же после суда поединком остаться воевода в избе старосты.

В сенях жестокий приступ боли скрутил его едва ли не до судороги, но почти тотчас он почувствовал прикосновение через рубаху прикосновение прохладных ладоней.

— Тише, тише… — донесся до него ласковый голос.

Открыл глаза и увидел лицо Отрады с закушенной губой.

— Я с тобой пойду, — сказала она упрямо.

— Нет, в избе будь, — прохрипел Храбр кое-как, когда сызнова смог говорить.

— Нет, — она мотнула головой и даже взгляда не опустила. — Я тебя одного не оставлю…

— Ты меня слушаться должна, — хотелсказать грозно, а вышло едва ли не с тщательно скрываемым восхищением.

Щеки у Отрады все-таки покраснели, но она пересилила себя и сверкнула дерзкими, зелеными глазами.

— А вот как станешь мужем — так и буду слушаться… быть может…

Он бы все-таки нашел верные слова, чтобы заставить ее вернуться в избу, но, оказавшись на крыльце, уразумел, что уже поздно: воевода верхом на жеребце дожидался его со стороны тропинки, ведущей от леса в кузню.

Вот и нашелся ответ на вопрос, далеко ли ему идти.

Делать было нечего, и Храбр, напоследок окинув Отраду хмурым, грозным взглядом, молча сжал ее ладошку и повел за собой к воеводе. Она же, хитро блеснув глазами, послушно пошла у того за спиной.

— Здрав будь, воевода, — Храбр поклонился ему первым, и мужчина как-то непривычно грузно и тяжело спрыгнул с жеребца на землю.