Книга Отрада, страница 136 – Виктория Богачева

Все, что чаял, он услышал.

Несложно было угадать, в какую избу Храбр пойдет следом. Верея, поглядев на него, махнула рукой и поспешила в другую сторону. Надобно разбудить Белояра. Коли он не сдюжит, то никто на кузнеца управу не сыщет.

Храбр спешил, как мог. Клял неповоротливое, тяжелоетело, к которому еще не вернулась ни былая сила, ни выносливость. Себя за дурость тоже клял, но уже поменьше. Что теперь говорить... Надобно исправить все, что натворил!

Яркие звезды и полная луна на небосклоне освещали ему путь, и он мыслил, что это – добрая примета. Может, и Отраде будет не так боязно, коли не в полной темноте она окажется, а увидит над собой яркие светила...

У Избора его словно поджидали. Не спала ни жена Купава, ни младшенький сынок Любим, при виде которого у Храбра на широком подбородке заходили желваки. Припомнил, как щенок Отраду обидел... Добро, не до него нынче было.

— Где Избор?! — рявкнул он, оглядывая одетых домочадцев.

Ночь на дворе глубокая, а те и не ложились словно... У бабы, Купавы, глаза на мокром месте, а на щеке – синяк. Щенок Любим тоже голову повесил, даже льняные кудри поблекли. Глядел на кузнеца словно побитая собака.

Сердце подсказало Храбру: верно он все угадал. Верно.

— Где?! — вместе с криком вывалился из ослабевшей хватки на дощатый пол и тяжелый молот.

В ночной тишине грохот прозвучал раскатистым, мощным громом. Любим вздрогнул, втянул кудрявую голову в плечи и, переглянувшись с матерью, робко заговорил.

— Батя... он обезумел словно... ушел на ночь глядя. Куда – не ведаем. Не сказал ничего, лишь про камушки все бормотал да бормотал.

— Я остановить кинулась – ударил, — добавила Купава, загородив собой сына: уже больно недобро косился на того Храбр.

— Про Отраду говорил что-нибудь? Ну?! — вновь пророкотал, когда увидел, как забегали испуганно у обоих глаза.

— Сказывал... — Купава заговорила первой. — Вызнать он у нее что-то вознамерился...

Дослушивать Храбр не стал. Подавив стон, склонился за молотом, поднял левой рукой и медленно, без былой прыти вышел из избы.

— Брат! — зычный голос Белояра разнесся по округе, и кузнец повернул голову.

Наспех одетый, поднятый с лавки Вереей, мужчина торопливо шагал к нему. Он совсем запыхался, пока бежал. Все боялся не поспеть.

— Брат, что приключилось? Знахарка сказала, с Отрадой что?.. — он оборвал себя на полуслове, заглянув Храбру в глаза. И тотчас отшатнулся прочь, прокляв себя за секундную слабость.

Таких пустых, черных глаз Белояр не видал у него с той зимы, когда убили его отца и родню...

— От меня вышла, к Верее не дошла, — глухо, тяжеловымолвил Храбр и посмотрел на друга. — И Избора в избе нет. Жена его сказала, что тот Отраду поминал.

Белояр изменился в лице. Он не ведал, что сказать... Да и что тут скажешь? И как подсобить – не ведал. Он посмотрел на кузнеца. Тот не замечал, но на рубахе на левом плече выступила кровь. Стало быть, вновь раны открылись.

— Я иду потолковать со старостой, — Храбр посмотрел на молот, что с трудом, но по-прежнему сжимал в руке.

Белояр нахмурился. Этого-то он и страшился.

— Может, заблудилась? — сказал и сам устыдился прозвучавшей глупости.

Храбр даже взглядом его не ожег. Так, мазнул тускло и хмыкнул.

— Коли с ней приключится что – я его убью, — пообещал мрачно и тяжело зашагал прочь.