Книга Отрада, страница 130 – Виктория Богачева

Заметив ее появление, женщина вскинула заплаканное лицо и прищурилась.

— Ты тут нашто?! — зашлась она, но ее отвлек донесшийся из сеней шум.

В горницу вошли мужчины с ведрами воды, поднесли их к печи, чтобы согреть, и подбросили в нее дров, добавляя жара. Сразуже за ними появилась Верея, сопровождаемая Белояром.

Едва взглянув на Усладу, Отрада кое-как поднялась, опираясь ледяной ладонью о стену, и, пошатываясь, подошла к столу. Лишь минувшим утром она стояла здесь, на этом самом месте.

Она зашла, чтобы взять кваса, а снаружи Храбр показывал брату и сестре, чем отличаются друг от друга разные наконечники для стрел.

Теперь же он лежал перед нею на столе, и Отрада сама не ведала, как у нее хватило духу на него посмотреть.

Храбр глухо стонал; его веки были плотно сжаты, а лоб — испещрён морщинами. Верно, даже глубокое забытье не приносило ему облегчения и не избавляло от боли. Потянувшись вперед, Отрада, едва касаясь, погладила его по слипшимся от крови и грязи волосам.

— Так, а ну пошли прочь все отсюда. Уведи девок и детей и начни калить над огнем его охотничьи кинжалы, — Верея замахала на всех руками, и взрослые мужи слушались ее, словно мальчишки.

Белояр, стоявший ближе всех к Отраде, потянулся к ней, но она отпрыгнула аж к стене. Яростно сверкнув глазами, впилась в знахарку неистовым взглядом.

— Нет! Я останусь и подсоблю тебе! Я никуда не пойду! — и она решительно замотала головой, и длинная косища зазмеилась по плечам.

— Ну уж нет! — Услада, подбоченясь, ступила вперед. — Ты ему никто, уходи прочь отсюда!

Верея думала недолго. Поглядела на Отраду, поглядела на Усладу и нахмурилась. Одной ей было несподручно, мужчины занимались костром и дровами... И на мужатую бабу надежды было меньше, чем на девку, хотя сперва она мыслили иначе.

— Уведи жену, Белояр, — твердо молвила Верея и поглядела на Отраду. — Сдюжишь ли?

— Да, — та упрямо поджала губы, стиснула зубы и, сглотнув, повернулась к Храбру.

— Его нужно раздеть и обмыть, — только и сказала знахарка.

Отрада закусила щеку и принялась распарывать рубаху там, где еще сохранилась ткань. Нож в ее руках подрагивал, пока она откидывала в сторону клочки, открывая голое, израненное тело. Из плеча торчал обломок стрелы, а рана в боку кровоточила даже сквозь повязку, в которой углядывалась бывшая рубаха какого-то мужчины. Темно-красное пятно ярко выделялось на ней в свете множества лучин.

Словно завороженная, Отрада смотрела, как мерно вздымается его грудь, слушала сиплое дыхание с хрипами и стонами.

Верея принялась вытаскивать из короба свои горшочки,травы и чистые тряпицы. Она положила несколько пучков в миску, ступкой смолола их в пыль и сказала.

— Как вода кипеть начнет, заваришь их. А ныне зачерпни кувшин, обмыть его надобно.

Отрада кивнула и пошла к печи, а знахарка повернулась к Храбру.

— Как же ты так, мальчик, — прошептала она, и старческое, морщинистое лицо сжалось в попытке сдержать слезы.

Вдвоем они смывали с мужчины засохшую до твердой корки кровь и грязь, выступившую на теле испарину. Храбр выглядел ужасно: Отраде казалось, на его теле действительно не осталось живого места. Там, где не было ран, были огромные, уродливые синяки — следы от падений на жесткую землю и ударов кабаньих клыков. От них же остались длинные, слабо кровоточащие ссадины — на животе, боках, груди.