Книга Вопреки. Том 1, страница 34 – Анна Бэй

Блэквелла интриговало это непривычное ощущение. В его присутствии люди обычно либо лебезили, либо боялись, но во всех случаях подчинялись и держались в напряжении. Алиса же не боялась его вовсе. Она его изучала и не скрывала этого: ходила по грани, прощупывала рамки дозволенного. И это было непривычно.

К рабам испокон веков относились с опаской и осторожностью, магическое рабство Лимбо всегда носило серьёзный отпечаток на сознание раба. За правило у рабовладельцев считалось не привыкать к своим подопечным, быть им хозяином и никаких личных привязанностей. Лорд Блэквелл знал, что хуже обычного раба, может быть умный раб, а хуже умного раба, умный хладнокровный раб женского пола. Таким экземплярам было нельзя верить, их нельзя оставлять без дела, иначе они разрушали мир вокруг тебя или рыли там, где нельзя.

Все эти очевидные причины дистанции между рабами и рабовладельцами возводило до уровня «категорически нельзя» одно лишь слово «Лимбо», которое само по себе звучало настолько неприятно, что его попросту было не принято произносить в приличном обществе.

И, зная всё это,он всё-таки купил эту девушку на рынке – может от скуки, может от любопытства. В любом случае, она была явно очень сильна и непроста, дать ей умереть он не мог, а отдать в руки врагу просто не рационально.

Пока Блэквелл был погружён в свои мысли, это идеальное создание мягко поднялось из кресла и приблизилось к своему хозяину. Блики играющего в камине огня играли на её коже, подчеркивая рельефы фигуры. Герцог жадно наблюдал за происходящим, привыкая к притягательной внешности девушки, надеясь, что спустя какое-то время, перестанет реагировать на её присутствие так пылко.

Блэквелл быстрым движением взял её руку и сделал надрез на ладони. Кровь пошла багровой струйкой по нежной коже.

Но Алиса не шелохнулась.

– Тебе не больно? – насторожился он, поражаясь невозмутимости своей подопечной.

"Чёрт, чёрт, что за извращенцы в этом мире? Всё время режут кого-то, пафосные дебилы" – прозвучало отголоском в её теперь незащищённых мыслях. И вот ощутив свою ментальную уязвимость она всё же вздрогнула и захлопала глазами:

– Я… не хотела дерзить.

– Хотела.

– Хотела. – улыбнулась она обескураживающе, – Мне непривычно всё это. И боль я чувствую, но что мне порез руки после невольничьего рынка? – Алиса посмотрела на него игриво исподлобья.

А он смотрел на неё, пытаясь прочитать мысли.

Блок. Ещё раз. Блок!

Он невольно восхитился способности Алисы очень быстро подстраиваться под обстоятельства, мгновенно схватывая саму суть вещей.

Кровь на пергаменте вела себя странно: группировалась и растекалась завитками, завитки рисовали… дерево. Наконец, на дереве появились имена, даты и ещё какие-то цифры – фамильное древо, его Алиса начала узнавать. Но картинка не останавливалась, корни деревья росли вниз, обрастая новыми именами, новыми датами. Кровь капала уже едва-едва, а голова у девушки начала кружиться. Она тяжело задышала, но Блэквелл этого не замечал.

– Сир…

– Пока ничего, надо идти дальше… – его внимание было всецело приковано к живому рисунку.

Перед глазами Алисы поплыло, но хозяин даже не думал останавливаться, от восторга забыв о количестве пролитой крови. В реальность вернул неожиданный поступок рабыни, которая лбом припала к его плечу, потом прижалась крепче. И когда он уже обернулся к ней, то разглядел побелевшее лицо и закрытые в бессилии глаза. Как в замедленном движении онатеряла сознание. Он подхватил девушку за талию уже в момент её падения, понимая, что и сам немеет от ужаса.