Онлайн книга «Палач и Дрозд»
|
Со стороны, наверное, я выгляжу сущим идиотом, потому что стою за деревом и улыбаюсь до ушей. Но мне откровенно плевать. – Ты любишь сыр? – Обожаю. – Тогда натри кусок размером с детскую голову. – Ты серьезно? – Сама сказала, что любишь сыр. Приступай. В трубке раздается неуверенное «оке-е-ей». Под мерный скрип твердого пармезана по стальным зубьям терки я пытаюсь представить, что происходит сейчас на кухне моей собеседницы. Слоан стоит возле стола,забрав темные волосы в лохматый пучок на затылке. На ней старая, еще прошлого века футболка, завязанная узлом на талии. Я мог бы подойти сзади, прижать ее к столешнице, вдавиться членом в круглую задницу, которую так и хочется облапить, а потом… – После сыра что делать? – спрашивает Слоан, не прекращая работать теркой. Я трясу головой: так недолго и застонать вслух. Стараюсь вспомнить, какие продукты положил в пакет. – Э-э… вымой спаржу и обрежь кончики. – Ладно. Терка продолжает мерно скрипеть. Пригладив волосы, я пытаюсь взять себя в руки. – Ты говорила, что приезжала в Бостон по работе. Встречалась с кем-то? – М-м-м… да. – С кем, если не секрет? – С исследователями. – Со следователями? Серьезно? Какой ужас! Слоан тихонько смеется. – С врачами-исследователями. Они проводят в клиниках испытания, а мы обучаем их, как правильно оформлять данные. Это не страшно; главное, с докладом не выступать. Вот когда выходишь на сцену перед толпой врачей – тогда да, жуть. В зале может сидеть человек триста. Каждый раз, когда настраивают микрофон, я ужасно нервничаю. – Микрофон? Как у Мадонны и Бритни Спирс? Слоан хихикает. – Ага. Кажется, с самообладанием сегодня я распрощаюсь окончательно. Представлять, как Слоан в тесной юбке, с блестящим микрофоном стоит на сцене и что-то рассказывает чувственным голосом лаунж-певицы, – это уже слишком! Я однозначно сдохну… – Здорово, – говорю я, переступая с ноги на ногу. Член в брюках дергается, умоляя пересечь улицу и разложить Слоан на кухонном столе. – Можно прийти посмотреть на тебя? Слоан смеется. – Ни в коем случае! – Ну пожалуйста… – Нет, чудик. Нельзя! – Почему? Судя по описанию, у вас очень интересно. От хриплого смеха в груди становится теплее. – Потому что подобные мероприятия лишь для своих – это во‑первых. А во‑вторых, ты будешь меня отвлекать. В сердце загорается петарда. – Своей симпатичной мордашкой? – Пф-ф-ф… Нет. Определенно подразумевается «да». Я практически вижу, как у Слоан вспыхивают щеки. Хорошо бы позвонить ей по видеосвязи, но тогда она узнает, что я стою напротив ее дома, как больной на всю голову дурак: не желая спугнуть и притом отчаянно мечтая быть рядом, отчего мозги решительно едут набекрень. – Я натерла нужное количество сыра. Занимаюсь спаржей, – тихонько говорит она. – Как закончишь, поставь на огонькастрюлю с водой и добавь соли. – Хорошо. На заднем фоне слышатся шорохи и стуки. Я закрываю глаза и, прижавшись затылком к дереву, пытаюсь представить, как изящно Слоан держит в руках кухонный нож. Не знаю, чем может возбуждать это зрелище, но мне становится жарко, как и в тот раз, когда я представил ее на сцене. Или за столиком моего ресторана, согнувшуюся над рисунком… – Почему ты работаешь аналитиком данных? – внезапно спрашиваю я. – В «Виамаксе»? – Да. Почему не стала художницей? Долгая пауза. Наконец Слоан фыркает. Бьюсь об заклад, что она залита румянцем до самых ушей. |