Книга Мастер и Жаворонок, страница 40 – Бринн Уивер

– Чего ты от меня хочешь? – всхлипывает Патрик.

– Чтобы вы умерли. Разве непонятно? – Закатив глаза, я посыпаю розу блестками. Излишки оседают на коже Патрика. – Будем считать это правосудием. Только обставленным с блеском. А еще мне нужен кофейный столик!

– В м-магазине купи!

– Я предпочитаю вещи ручной работы. – Пожав плечами, я ставлю розу к остальным. – Мой жених… Господи, какое противное слово!.. Завтра он переезжает в мой дом. Не хочу, чтобы он тащил сюда всякий хлам из своей холостяцкой берлоги. Еще я люблю оставлять сувениры на память о мерзавцах, которых отправила в мир иной. Вот и решила убить двух зайцев разом. Мне нужен кофейный столик – и тут подворачиваетесь вы. Разве не удача?

– Н-но т-ты ошиблась! – орет Патрик, когда я открываю новую банку с блестками и беру свежую розу.

– Нет, не ошиблась.

– Я никого не насиловал.

– Насиловали.

– Если отпустишь меня, богом клянусь, я ни к одной школе даже близко не подойду.

– Насчет последнего вы, пожалуй, правы. К школе вы больше не подойдете. – С чуть заметной, но злой улыбкой я наклоняюсь над коробкой и дую на лепестки розы, рассыпая блестки по смоле. – Вы больше не изнасилуете ни одну школьницу. Не прикоснетесь к ребенку. Не украдете чье-то будущее. Не сломаете ни единой души.

Я долго смотрю Патрику в глаза: серо-голубая радужка ярко выделяется на фоне белков, пронизанных красными набухшими от натуги сосудами. Жаль, Слоан не знает о моем маленьком увлечении и не может сейчас меня поддержать. Ее страсть выковыривать жертвам глаза мне непонятна, хотя некоторые люди заслуживают того, чтобы их избавили от лишних частей тела. Патрик О’Нил, несомненно, в их числе.

Мне хотелось бы рассказать Слоан о своем хобби, вдохновленном ее подвигами, но это будет неосмотрительно. Поэтому я привычно повторяю про себя:

«Чем меньше Слоан знает, тем для нее безопаснее».

Я вдыхаю аромат розы, и лепестки щекочут нос, заглушая запах смолы. Молча смотрю, как вязкая струйка толчками вытекаетиз крана. В душе – спокойствие, которое не нарушают даже крики Патрика. В сладком аромате цветов и блеске золота есть что-то умиротворяющее. Кошмар тоже бывает прекрасен, если живет в творческой душе.

На часах звонит будильник, нарушая тишину. Одиннадцать утра. В час за мной приедет Слоан. Свадьба в два. Надеюсь, работа над кофейным столиком успокоит нервы перед церемонией и особенно встречей с подругой. Когда через два дня после ее свадьбы я сообщила, что выхожу за Лахлана, Слоан долго выпытывала подробности, но я молчала. Теперь, как говорится, настало время посмотреть правде в глаза.

– Что ж, мистер О’Нил, с вами было весело… – Я опрыскиваю розу клеем, посыпаю блестками и ставлю в вазу. Букет готов, осталось перевязать ленточкой. – Но мне пора. Свадьба все-таки. Хочу выглядеть красивой невестой. Вы же меня понимаете, да? Комбинезон – не лучший наряд для замужества; пусть даже жених не радует.

Встав, я принимаюсь стряхивать с себя пыль. Патрик орет пуще прежнего.

– Так нельзя! – вопит он, силясь поднять голову над вязкой жидкостью, почти заполнившей коробку.

Улыбнувшись, я открываю кран в бочке до упора и переключаю песню на телефоне. Из динамиков на стенах гремят тяжелые гитарные рифы.

– Можно. – Берусь за металлическую ручку тележки с гробом и толкаю ее вперед. Колеса скрипят, цепляясь за шершавый бетон.