Книга Королева разрушенных империй, страница 27 – Бринн Уивер

Поворачиваюсь к Сайрусу, новая цель заполняет пустоту в душе. Смотрю на него с темной, безрадостной ухмылкой.

— Отведи их в Зал Совета. Пошли отряд солдат в Залы Воскрешения. Хочу, чтобы всех, кто воскреснет, сразу же доставили ко мне, как только я отправлю их на смерть. Я намерен карать.Без конца.

Сайрус кивает и уходит в сгущающуюся тьму выполнять приказы. Я смотрю на маску в руках, поворачиваю ее, чтобы поймать тусклый свет, затем кладу на бархат и ухожу.

Я принесу правосудие. В отсутствие милосердного света моей Королевы я стану тьмой, что поглотит мир, по одной предательской душе за раз.

ГЛАВА 8

АШЕН

Семь дней.

Каждый мучительнее предыдущего. Когда мне кажется, что я достиг предела страданий, тьма становится еще гуще.

Теперь я понимаю, как близко всегда был к этой пропасти. Вина и сожаление были верными спутниками, которые я носил как одежду. Их нити никогда не истирались. Всегда находились новые, если старые рвались.

Скульптуры, что я прятал в доме, который никому не был нужен. Снисхождение, которое иногда проявлял к бессмертным в Мире Живых. Отсутствие интереса к другим из моего рода. Возможно, это были предупреждающие знаки.

Я хотел чего-то для себя. Выбрал любовь к Лу — и открыл дверь утрате.

Тень любви — это ярость. Мой гнев пожирает меня, тело и душу.

Я размышляю о том, что совершу с клинком в руке, когда звук вырывает меня из мрачных грез. Оборачиваюсь и вижу, как Эдия входит в Зал Совета, ее взгляд скользит по крови на полу и разбросанной мебели.

— Сегодня утром в библиотеке я заметила кое-что интересное, — говорит ведьма, поднимая опрокинутый стул. Она вытирает сиденье и садится рядом.

Мне не хочется тратить силы на разговоры, поэтому я лишь хмыкаю в ответ. Продолжаю точить лезвие методичными движениями.

— Сегодня не было призрачных слуг, — продолжает она, не смущаясь.

«Призрачные слуги». Звучит так, как если бы это сказала Лу. Я хмуро смотрю на кинжал.

— И карет-призраков тоже.

Я снова хмыкаю.

— Потом я услышала любопытный слух. Будто бы вышел указ, запрещающий использовать души на службе у Жнецов. Я подумала: «Кто бы это мог сделать?» А потом узнала, что демонов, нарушивших указ, ждет смерть. И тогда я поняла: «Бьюсь об заклад, я знаю, откуда этот указ».

Я надолго замолкаю, водя лезвием по камню, хотя острее оно уже не станет.

— Она не хотела, что мы использовали их.

Больше я ничего не добавляю. Ведьма понимает. Она всегда на грани, но никогда не переступает черту моего раздражения.

Мы молчим. Я вспоминаю, как привел Лу в библиотеку. Мы стояли в вестибюле, и она провела рукой по странице блокнота, спрашивая о душе оборотня, прикованногок двери. Она хотела знать, в чем его вина, а я даже не задумался над ответом. Сказал, что не знаю. Не ожидал реакции, но Лу бросила мне вызов. Бесстрашно. В моем же Доме. В царстве своих врагов. И сделала это с добротой. Она смотрела на меня не с гневом, а с сочувствием.

Как же это место пугало ее. Отвращало. И все же у нее находилось милосердие к душам и демонам, несмотря на все, что Царство Теней у нее отняло, через что заставило пройти. Теперь я понимаю, как сильно она стремилась наладить связь с другими, даже вопреки себе. Одиночество, которое она испытывала в годы скитаний... Должно быть, оно было невыносимым.

— Ты выглядишь как дерьмо, — вырывает меня из мыслей ведьма. — Пойдем поешь.