Книга Королева разрушенных империй, страница 12 – Бринн Уивер

Я точно знаю,кто это.

— Это я, — шепчу, касаясь стеклянной линии своего плеча.

Тревожный импульс Ашена жужжит под кожей.

— Да.

— Ты нервничаешь, показывая мне. Думал, мне не понравится?

Ашен замолкает надолго. Я смотрю на него через плечо. Его взгляд прикован к статуе, глаза скользят по линиям его творения.

— Думал, ты сочтешь это странным.

— Странным?..

Он пожимает плечами, все еще не в силах встретиться со мной глазами.

— Типа святилища маньяка.

Я смеюсь, и наконец он смотрит на меня.

— Святилища маньяка? Нет, Ашен. Для этого понадобились бы свечи, зернистые черно-белые фото и коллажи из вырезок журналов.

Я мельком улыбаюсь ему, прежде чем снова повернуться к статуе, разглядывая ее с открытым от восхищения ртом. Касаюсь золотой маски.

— Это потрясающе. Волшебно. Никак не странно. Когда ты сделал это?

— Когда уехал из Сэнфорда, — говорит он, останавливаясь рядом. Я чувствую его взгляд на себе, пока изучаю каждую крошечную деталь, каждый пузырек и вспышку цвета в стекле.

— Думал, смогу держаться подальше. Как оказалось, я екое-какдва выдержал четыре дня.

Я наклоняю голову, смотря на него с укоризненной улыбкой.

— Но когда мы впервые поехали к Эдии, ты сказал, что не можешь путешествовать в Царство Теней без меня.

— Солгал.

На лице Жнеца появляется смущенная ухмылка, от отводит взгляд.

— Магия связи в первый раз была неприятной, но на самом деле я просто не хотел расставаться с тобой.

Я цокаю языком, возвращаюсь к статуе.

— Та татуировка ужасно чесалась. Я всерьез подумывала отгрызть себе руку.

Рука Ашена появляется в поле зрения, он указывает на что-то. Я присматриваюсь ближе: на стеклянной руке, сжимающей меч, выгравировано «Sunu liiktisuma».

— Если бы дело было только в этом, то я бы смог остаться вдали. Но мучительнее всего было невозможность видеть твои живые эмоции, раздражение в глазах, когда я стучал в твою дверь каждый день, или то, как ты притягивала к себе всех в том городе, даже не произнося ни слова. Это было притягательно. Это было… очаровательно.

Я фыркаю и поворачиваюсь к Ашену. Мое веселье мгновенно исчезает, когда я ловлю горящий взгляд в его глазах. Сглатываю, сомневаюсь, потом снова смотрю на статую.

— Очаровательно. Ты уверен, что это не из той же категории, что и «обнимашки»?

Ашен подходит еще ближе. Его внимание приковано ко мне, будто ничего больше несуществует. Я не могу отвести взгляд.

— Уверен, вампирша. Твое раздражение было очень очаровательным, особенно когда ты мило злилась и раздражала меня. За всю свою бессмертную жизнь я никогда не был одновременно так взбешен и заворожен кем-либо.

— Кто-то же должен был поставить тебя на место, — говорю я, поднимая подбородок с высокомерным видом. — Ты расхаживал по отелю, как самый сексуальный мачо, переступавший его порог.

Он коварно ухмыляется.

— Твоя коллега Анна определенно так считала.

Я ахаю. Серьезно, ахаю. Господи. Шлепаю его по плечу и кусаю губу, наказывая себя за вспышку ярости, которая прожигает плоть и заливает кожу румянцем. Ухмылка Ашена расширяется, он смеется. Через нашу метку он чувствует эту волну ревности.

Вот ублюдок.

— Ты такой мудак, знаешь?

Рука Ашена скользит по моей спине. Другой он отводит мои волосы на плечо, чтобы приникнуть губами к шее.

— Ты же знаешь, я просто пытался понять, чувствуешь ли ты ко мне что-то, кроме недоверия и желания искупаться в моей крови. Когда ты ушла искать того садовника для карточной игры, я подумал, что, возможно, есть нечто большее, чем просто вражда.