Книга Пациентка по межзвездной переписке, страница 16 – Мария Лунёва

Да, я понимала, что манипулирую ею. Взываю к материнской любви. Принуждаю быть сильной. Но сейчас это было необходимо всем нам.

— Да, милая, — она ожидаемо вытерла слёзы с глаз. — Нельзя раскисать. Мы ничего не совершили. Всё это нелепая ошибка. Моя Астра и мухи не обидит.

— Да, она честная. И законопослушная, — я кивнула и, подобравшись к ней ближе, обняла.

Слёзы на её глазах высохли.

— Молодец, сестренка, — шепнула одними губами Камелия.

А дальше мы просто сидели и молчали. Становилось теплее, правда, не настолько, чтобы мы перестали дрожать. Поежившись, я прижалась к маме, рядом опустилась Камелия, а по другую сторону Петуния. И время снова неспешно побежало вперёд.

Корабль урчал, как сытый кот, усыпляя. Несколько раз я увязала в тревожном поверхностном сне, но сразу открывала глаза, стоило кому-нибудь пошевелиться. Поясница нестерпимо ныла. А ноги... Впервые за много лет я пожалела, что сохранила чувствительность. Хотя скоро у меня останутся лишь фантомные боли, и этот момент я буду вспоминать с сожалением.

Выдохнув, опустила голову. Куда ни посмотри — всё хуже некуда. Может, и права была соседка, говоря, что лучше бы я не выжила ребенком. И Астра бы никуда не делась, потому что у папы хватило средств перебраться хотя бы на жилую орбитальную станцию на Марсе. А так я лишь тянула из семьи деньги, не давая никому расслабиться. Да и девочки уже бы давно учились.

Мне стало стыдно. Нет, не за свои мысли, а что живу паразитом за счет них и сползти с их шей не могу.

— Наверное, уже утро, — шепнула мама. — Нет ничего страшнее ожидания.

— Я думаю, что ещё ночь, — Петуния призадумалась. — От Цереры до Марса на военном крейсере лететь всего ничего.

— Да, трюм у них внушительный, наверняка, ради нас роскошное суднопригнали. Прокатили с ветерком, — пыталась шутить Камелия.
Я лишь кивнула. Мы замолчали. Мои мысли постепенно переключились на отца. Тревога разъедала душу. Что с ним? И почему он не с нами?
Временами я слышала глухие удары. Далекие крики мужчин, но сколько бы не напрягалась — голоса папы среди них не было.

Это немного успокаивало. Была надежда, что он всё же рядом. В соседней машине. Так же лежит и пытается услышать нас.

В какой-то момент снова затрясло. Гул ядра усилился. Чтобы скрыть свой страх, я сжала короткий подол испачканной ночной рубашки. Корабль заметно тряхнуло и всё стихло. Тишина. Затем голоса. Мама напряглась и подалась вперёд, будто собираясь встать между нами и нашими обидчиками. Солдаты в форме Марса появились у нашей машины. Распахнулась дверь, и ближайший мужик попытался грубо схватить Камелию.

— Не троньте мою дочь, — рявкнула мама. Она окончательно пришла в себя. — Не смейте к ней прикасаться!

— А-а-а, ещё осмеливаетесь рот открывать?! Отребье с Цереры. Мусорщики! — В поле моего зрения снова показался усатый мужик. — Ну раз так, то пусть они идут все... Сами. Своими ногами и отдельно друг от друга.

Я мгновенно напряглась.

— Одна из моих дочерей инвалид, — змеей прошипела мама. — У вас ни капли совести.

— Да плевать мне на вас, — рявкнул солдафон. — Крысы с помойки. Быстро вышли из машины и не сметь помогать друг другу.

Несмотря на его слова, один из солдат схватил маму и буквально рывком выкинул её из клетки. Она не устояла на ногах и упала на колени. Поморщилась от боли, но быстро поднялась. За ней выдернули Петунию. Камелия выпрыгнула сама. Наконец, огромная рука потянулась ко мне. Наверное, нужно было плакать и биться в истерике, но я смотрела на бедную мамочку, которую снова трясло.