Книга Пациентка по межзвездной переписке, страница 18 – Мария Лунёва

Но в неведенье мы оставались недолго. Откуда-то сбоку вышли четверо здоровых молодчиков. Решетчатые двери отъехали в сторону и нас грубо выкинули в коридор.

Упав, я невольно попыталась отползти к стене. Трусость? Возможно. Мне было страшно до одури.

— Не трогай мою дочь, — взревела мама и кинулась на кого-то за мной.

Подняв голову, я увидела, как этот самый красномордый хватает Камелию. Но сестра, в отличие от меня, не тряслась как кролик, а пыталась дать отпор. Но что могут женщины против здоровых мужиков? Ожидаемо старшая из двойняшек полетела через меня в стену, а маму откинули к камере. Упав на колено, она вскрикнула от боли.

— Еще одна выходка, и все будете с перебитыми ногами здесь у меня ползать, — рявкнул пузатый. — А ты, девка, поплатишься за неуважение. Пусть стоят всю ночь напротив камеры. Спать и шевелиться запрещаю. Хотя одну из вас я заберу для личного допроса.

Мужики глумливо заулыбались, наводя на мысль, что это будет за допрос такой.

Маму подняли и толчком отправили к нам. Красномордый, проигнорировав Камелию, подошел к Петунии. Схватил её за лицо и повернул голову в сторону. Рассматривал, будто она не человек, а скотина какая-то.

— Хороши у тебя, мусорщица, девки. Жаль, что такое отребье. Но эта сестрам, конечно, уступает.

Несмотря на ситуацию, мне вдруг стало обидно за Пети. Да, она всегда была в тени старших сестер, но не имея столь яркой внешности, могла привлечь внимание своей необыкновенной душевной мягкостью и чуткостью. Но эти черты её характера, к счастью, сейчас эту мерзкую харю в погонах не волновали.

— А здесь у нас что? — Он остановился передо мной и, уперевшись сапогом в моё плечо, повалил на спину. Упав навзничь, я потянулась рукой, чтобы поправить подол задравшейся сорочки. — Да, эта красивее и моложе. Даже жаль, что убогая. Прелесть, какая девка бы вышла. Вот тебя я и возьму на эту ночку.

— Нет! — голос мамы оглушил.

В ужасе я смотрела на мужика, с трудом осознавая, о чем он.

Сестры тоже словно онемели, но стоило ему потянуться ко мне, как они ожили. Пространство наполнили вопли. Я слышала их, но не понимала ни слова. Все слилось в общий гул. Визги. Мне казалось, что Петуния просит взять её. Камелия кричит то же самое. Качнув головой, чтобы прийти в себя, уставилась на толстую руку с пальцами сосисками, которая потянулась ко мне.

Моё тело снова взлетело вверх, и я оказалась перекинута через плечо. Эта же жирная рука приложилась к моему заду, поглаживая его и сжимая. Подняв голову, я взглянула на бьющихся в истерике маму и сестер.
Меня уносили.

Перед глазами мелькали полосы на решетчатом полу. Крики родных потихонькустихли. Зато я услышала хрипы. Повернув голову, увидела, как в одном из кабинетов с открытыми дверями бьют ногами человека в форме работника нашей свалки. Именно в такой выбегал из комнаты папа, успев одеться, когда к дому подъехала машина военных.

Это добило меня окончательно.

Там истязали моего самого сильного папочку.

В душе что-то заледенело и надломилось.

Но мужик все шел вперёд. Завернув за угол, он остановился у светлой металлической двери, достал из кармана ключ-карту. Провел ею по замку и вошел в кабинет. Отодвинул широкое кресло и буквально кинул меня в него. Я вновь потянулась к подолу ночной рубашки и тут же услышала грубое: