Онлайн книга «Шоколадница в Академии магии»
|
– Благодарю, месье, – вернула я флягу, с удивлением отмечая, что жидкости в ней нисколько не убавилось – видимо, сосуд был зачарован. От моей дружелюбной улыбки юноша отчего-то смутился, отвел глаза. Его товарищ хихикнул: – Лап то лертс ивбюл? – Синктаз навлоб! – прикрикнул на него Симон и продолжил слегка развязным тоном: – Ацивед от яакьнешорох. Попутчики почтительно притихли, видимо, вообразив, что священники беседуют на древнем волшебном наречии. А мне захотелось сказать: «И онсаркерп сав теаминоп!» Какая глупая детская проделка! Парни просто произносили слова задом наперед! Сначала Анри подколол друга: «Пал от стрел любви?», тот ответил: «Заткнись, болван! Девица-то хорошенькая». Мое заготовленное «И прекрасно вас понимает!» послужило бы эффектной точкой. Но я промолчала. Как потом выяснилось, это было правильным решением. Филиды, не опасаясь разоблачения, продолжали беседу на своем «перевертансе», как они его между собой называли, а у меня появился прекрасный способ отвлечься от историй о кузине мадам Дюшес. – Страшилы дочери лавочника явно положили на нас глаз, – говорил Симон. – Хорошо, что мы выходим в Ле-Моне. – Оставшееся время я с удовольствием провел бы с зеленоглазой кошечкой Кати, – веселился Анри. – Какая жалость, что здесь нет никакой возможности с ней уединиться. – Она приличная девушка. – С такой-то пикантной мордашкой? Брось, дружище… Парни на меня посмотрели. Пришлось отвернуться и сделать вид, что я всматриваюсь в темноту окна поверх массивного бюста мадам Дюшес. Она расценила мое движение как приглашение к разговору, и я спросила, когда будет остановка. Выпитая вода уже просилась наружу, да и ноги затекли от долгого сидения, хотелось пройтись, размяться. – В Ле-Моне, – ответила соседка, – мы прибудем туда на рассвете. Нам заменят лошадей, кучера получат мешки с корреспонденцией для столицы… Месье Шапокляк, прикончивший уже бутыль вина, икнул и сообщил, что в Ордонанс он не собирается, потому что в Ле-Моне как раз проходит ежегодная ярмарка и он, и-ик, неплохо заработает на продаже. Далее месье многозначительно ткнул пальцем куда-то себе под ноги. СынДюшесов сразу стал просить показать нам предмет торговли, а мадам обрадовалась, что после остановки в дилижансе станет посвободнее. – Там сова, – сказал приятелю Анри на перевертансе, – зуб даю, этот господин – птицелов. Я посмотрела на месье Шапокляка повнимательней. Птичьи перья на шляпе, но это можно списать на моду, вытертая на локтях стеганая куртка, кожаные штаны, на поясе ножны с парой кинжалов, цепочка от поясного кольца скрывается в нагрудном кармане. Часы? Нет, слишком дорогая безделушка для такого оборванца. Манок! Он точно птицелов. Господин, которого я столь бесцеремонно разглядывала, тем временем внял просьбам и извлек из-под лавки свой багаж. Под мешковиной оказалась плетенная из лозы клеть, оттуда на нас уставились желтые совиные глазищи. Птице было тесно, она явно была нездорова и страдала от голода и жажды. – Двадцать корон за нее получу! – хвастался птицелов. – Благородные дамы обожают совиными крыльями шляпки свои украшать. Или на амулеты магические пустят. Разговор перетек на другую тему – о странностях длинноволосых аристократов. Ага, о тех самых, шевалье. Потому они так и называются, от слова «шевелюра». Я знала, что шевалье – это просто видоизмененное за несколько поколений «кавалер» – «тот, кто едет на лошади», так называли оруженосцев древних рыцарей. Но знаний своих демонстрировать не стала, смотрела в полные страдания желтые птичьи глаза, а потом предложила: |