Книга Шоколадница и маркиз, страница 108 – Татьяна Коростышевская

Он каждый день уходил куда-то по своим крысиным делам, но ночевал всегда в моей постели, устроив себе норку внутри запасной подушки. Делфин, не будь она так увлеченной играми в политику, могла с десяток раз обнаружить моего фамильяра. Это меня тревожило – не политика, а опасность раскрытия тайны. Раз Гонза не мог, подобно другим сорбирским демонам, растворяться в пространстве, его нужно было легализовать, придать официальный статус.

Еще одна проблема в довесок к прочим. И ко всему, в академии происходило что-то непонятное – студентам ничего не сообщали, поэтому слухи курсировали самые зловещие. Ректор болен или вообще мертв, монсиньора Дюпере никто не видел уже несколько недель. Зато мадам Арамис скандалила с Картаном, кто-то заметил в коридоре при канцелярии автоматонов, переносящих нечто громоздкое – наверняка, оружие. Мэтр Раттез – наставник безупречных – запер сорбиров в Белых палатах, не выпускает их даже в столовую. Из башни Живой натуры слышали истошные вопли, мэтр Гляссе абсолютно точно вырастил боевого гомункула и скоро заставит чудовище тренироваться с отрядом «стихии».

Последний слух был самым нелепым и оттого наиболее стойким. Лично я в него не верила. Но именно он натолкнул меня на мысль, как решить одну из наших проблем, самую неотложную. Оват Боше, любимый ученик преподавателя биологии, свидание с которым мне организовала Натали Бордело, выслушал меня со вниманием, потер родимое пятно над бровью, пожевал губами:

– Идея неплохая, Кати – пожалуй, мэтр ее поддержит. Он давно жалуется на недостаток исследовательского материала.

Боше пересек тот рубеж, что отделяет подростка от юноши, голос его постоянно то срывался на визг, то опускался в гулкий басовый тембр. Это было забавно настолько, что приходилось прилагать усилия, чтоб не хихикать.

– От мэтра Гляссе потребуется лишь поставить подпись под прошением, – я протянула овату лист бумаги, – здесь все изложено по пунктам, смотри.

Текст мы составили вместе с Гонзой, для чего проштудировали не только «Свод законов и правил Заотара», но и десяток других фолиантов из библиотеки.

Боше углубился в чтение, а я, заглядывая ему через плечо, поясняла:

– Введение. Запрет на содержание домашних животных в стенах академии законом не является – он, скорее, дань традиции.

– И предосторожность, – возразил оват. – Обычные звери трансформируются в Заотаре под действием его магии.

– Об этом дальше, смотри, там отделено абзацами: аргумент, контраргумент. Возможность изучения трансформаций…

Парень кивал и даже несколько раз улыбнулся:

– Только тех, кто уже обитает в Заотаре?

– Да, это уже произошло, не умерщвлять же этих несчастных созданий. К тому же, студенты перестанут прятать их в дортуарах, опасаясь проверок старост, и смогут обеспечить подобающий уход.

Глаза Боше мечтательно затуманились:

– Будет ли это касаться также серых крыс и… например, тараканов?

«У нас есть тараканы?», – мои плечи брезгливо передернулись, но я с улыбкой закивала:

– Всех созданий натуры, разумеется – видишь, эта фраза в прошении дважды подчеркнута.

Окрыленный Боше отправился к своему учителю, и уже к концу недели Натали за обедом передала мне подписанное мэтром Гляссе прошение, я же, в свою очередь, отнесла его в канцелярию секретарю мэтру Картану.