Онлайн книга «Шоколадница и маркиз»
|
Я вняла, план показался мне дельным: он включал спокойную экспозицию, среднего темпа основную часть и драматическую развязку. – Хватит ли Кати актерских способностей? – спросила Натали с обидным сомнением в голосе. – Она такая простушка… – Эту простушку, дорогая, произвела на свет величайшая актриса Лавандера мадам Шанталь! – высокомерно сообщила я. – Дива Шанталь. Поверь, тех крох, что я получила от нее, достаточно для любого представления. Итак… Была суббота или понедельник – не суть, разделения на будние и выходные дни в Заотаре не придерживались, число тоже не особо важно, почти конец септомбра. Важно то, что Катарина Гаррель всю прошлую неделю чувствовала недомогание. Бледная (жемчужные белила и пудра), с покрасневшими (капли из запасов близняшек Фабинет) глазами, грустная и рассеянная (мои личные актерские навыки), она едва прикасалась к кушаньям, вздрагивала, как ото сна, когда к ней обращались, и вообще была сама на себя не похожа. Ее друзья были удивлены и встревожены. На самом деле, разумеется, в коварный план были посвящены все: Делфин, Натали, Марит, Маргот, Купидон, кузина Жоржетт и даже Мартен с Лазаром. Последние очень правдоподобно недоумевали по поводу ошибок ошибок, которые я стала допускать на тренировках. – Да что с тобой вообще происходит, Гаррель? – ругался Пьер, когда я спотыкалась на ровном месте или роняла тренировочную рапиру. – Влюбилась, что ли? «Влюбилась! Шоколадница влюбилась! – шуршали в уголках. – В кого? Кто этот шевалье, что заставил страдать ансийскую забияку?» Кузина Жоржетт напускала туману, многозначительно закатывала глаза. Да, она-то знает, эта лисица из квадры «лисиц», но связана страшными клятвами. Имеющий глаза да увидит, господа, все вполне на поверхности. И они, эти глаза, наблюдали за мной неотрывно. Кто же? Кто? После утренней тренировки в зале Физической гармонии я подошла к Виктору де Брюссо. Мэтр Девидек заставил нас попотеть, и серебристая шевелюра аристократа выглядела сейчас темно-серой. – Нам нужно поговорить, – голос мой дрогнул от чувств, – пожалуйста. Брюссо посмотрел на меня, я потупилась. Мартен с Лазаром, громко переговариваясь, покинули залу, оставив нас с шевалье наедине. Я молчала, чувствуя кожей, как по ней шарит взгляд собеседника. Пауза стала многозначительной, затем томительной, но еще до того, как она превратилась бы в нелепую, я коротенько вздохнула и подняла взгляд: – Виктор… – он вздрогнул от нежности обращения, а я повторила: – Виктор де Брюссо корпус филид, в прошлом году вы наложили на меня заклятие нежной страсти… Всхлип, мадемуазель не в силах продолжать, она не справилась с чувствами. Пока все шло хорошо. Шевалье недоуменно таращился, хотел переспросить: «Нежной страсти?», но не стал. «Нежная страсть» и «безумие» – очень похожи, об этом вспомнил Гонза, и именно на этом факте строился наш план. Брюссо не слишком умелый маг, он вполне мог ошибиться. Вот и сейчас он начал в себе сомневаться. Великолепно. Задышав приоткрытым ртом, я сморгнула набежавшие слезы. Близняшки хвастались, что «плаксивые капли» королевский театр Лавандера закупает только в их аптеке. Полезное зелье, крайне полезное… Брюссо поморщился – видимо, женские слезы его нисколько не впечатляли: – Наложил, не наложил, Шоколадница – это дело прошлое. Великолепный Арман его с тебя снял. Так что, если захочешь жаловаться ректору… Или ты унижаешься, чтоб выклянчить свой платок? Не отдам! И ты ничего не докажешь. |