Книга Проклятие истинности, страница 16 – Инна Дворцова

Но Висс мне этого не позволил. Швырнув меня кровать, он быстро снял штаны, унизив меня ещё и тем, что не стал раздеваться полностью. Вид моего голого тела воспламенил его. В следующий миг я была оглушена, когда Висс вошёл в меня, не заботясь о том, готова ли я принять его.

После ночи с Реем близость с мужем была похожа на жестокую пытку. Висс постарался причинить мне как можно больше боли.

Я кричала, пока не сорвала голос. Висс же получал удовольствие от моих криков.

Несколько мгновений он ещё лежал на мне, а потом поднялся. Он раздевался, а я скользнула под одеяло, натянув его до глаз, стараясь скрыться с глаз жестокого чудовища, который по непонятной шутке судьбы стал моим мужем.

Сопротивляться бесполезно, оно лишь распаляет Висса. Я его жена, его вещь.

Висс вернулся в кровать и снова боль, и снова унижение. На этот раз он откатился от меня, лёг на спину и вскоре захрапел. Я ещё немного подождала и выбралась из постели. Я едва передвигала ноги, боясь упасть и разбудить Висса поползла на четвереньках, только бы убраться из комнаты.

Боль, поглощающая разум. Боль, разрывающая сознание. Боль, заменяющая все чувства.

Я очнулся от боли.

Не моей боли. Не только моей боли.

Голова взорвалась мириадами осколков. Я ничего не слышал и ничего не соображал.

― Рисса, ― заорал я так, что вены на шее вздулись. Я орал и орал от нестерпимой боли, которую испытывала моя истинная. ― Рисса.

Орал до тех пор, пока от крика сорвал связки.

Я должен вытащить мою девочку.

Должен! Демоны меня раздери!

Попытка встать с кровати ни к чему не привела.

Да, что со мной и где это я.

Боль моей истинной ломала меня. Ранения на поле боя были менее болезненны. От её мук я страдаю в десять раз сильнее. Что же испытывает она?

Но страшнее физической боли, страдания от того, что она вдали от меня. Что Риссу истязают.

Воображение услужливо нарисовало всё, что я знал о пытках. Слёзы бессилия застыли в глазах.

Почему демоны меня раздери, я не могу пошевелиться?

Дверь тихонько скрипнула, и у изголовья кровати застыла мама. Только теперь я заметил, как темнота заполнила комнату, лишь слабый свет лампы вырывался из-за плотных штор, отбрасывая тени на стены.

― Рей, сыночек, слушай и молчи, ― зашептала она. ― Никто не должен знать, что я у тебя была.

Хотел бы сказать, да не могу. Из горла вырываются только хрипы. Я немного расслабился. Я дома, а значит, скоро смогу вытащить Риссу.

― Отец разозлился на тебя за отказ жениться и за то право первой ночи, которое ты потребовал, ― продолжает тихонько говорить мама. ― Он подписал брачный договор с ди Ривеллорами в ту же ночь, в которую ты нашёл себе истинную.

― Что со мной? ― Кричу я матери, но с губ срывается только хрип.

Она меня не слышит. Она хочет рассказать мне как можно больше, пока не появился отец.

Я прикусываю себе щёку. До крови. До боли. Хочу, чтобы чувствовать боль и вырваться на свободу.

― После того как Грэгори вызвал к себе император, он вернулся злой как тысяча демонов, а потом привезли тебя, ― она заплакала.

Мама хотела, но боялась до меня дотронуться.

― Рей, у тебя переломано всё, ― содрогаясь от рыданий, говорит мама. ― Ты не можешь двигаться, не осталось ни одной целой кости.

Праотец, за что ты так меня наказываешь? Как же я помогу Риссе, если даже себе помочь не в состоянии.