Книга Проклятая сирена, страница 90 – Катерина Мартинез

— Не вмешивайся в это! — предупредила я, направляя на неё кончик трезубца. — Не подходи ближе.

— Или что? Ты сразишь меня трезубцем, который я помогала создавать? Ты отбросишь его в сторону и разорвёшь меня на части голыми руками? Боюсь, твоё время истекло, дочь моя. Вот тут-то и опускается занавес.

Я покачала головой и встала между ней и Левиафаном.

— Я не позволю тебе этого сделать. Если ты хочешь добраться до разлома.

Королева усмехнулась.

— Глупый ребёнок, — сказала она. — Разлом — это не место, разлом живёт в тебе.

— Что?

— Ты, здесь, в этом месте — ты мост в царство Богов и демонов; и теперь, когда ты здесь, я собираюсь открыть его.

— Нет, не надо! — закричала я, но моя мать не слушала.

Она отстранилась от меня, открыла рот, и звук, который вырвался из её горла, можно было назвать только чарующим. Это была мелодия, которая мгновенно обезоружила меня, песня, которую я слышала много, много, много раз до этого. Песня, которую пели для меня по крайней мере раз в год, на каждый день рождения, за исключением моего последнего дня рождения.

Я вспомнила, как слышала её в детстве — даже не в детстве, а в младенчестве. Ноты, мелодия — они задевали старые аккорды, скрытые глубоко внутри меня, и с каждой новой нотой я чувствовала, как что-то начинает происходить. Голоса, шёпот, они вырывались из глубин моего сознания, пока моя мать пела. Тогда я поняла, что бессильна.

Я не могла пошевелиться.

Всё моё тело сотрясалось в конвульсиях. Внезапно моя голова откинулась назад, я широко открыла глаза и рот и почувствовала, как что-то поднимается и выходит из моего горла. Как будто какое-то существо вырывалось из меня, рука за рукой, и благодарило меня, когда выходило.

«Спасибо тебе, Кара, — прошептал он, а затем другой голос произнёс: — Мы так долго ждали».

Я хотела остановить их, закрыть рот и держать этих тварей взаперти внутри себя, но у меня не было на это сил. Я крепко сжимала трезубец, который всё ещё светился, но теперь уже красно-фиолетовым светом — таким же, как глаза моей матери.

Изо всех сил пытаясь отвести взгляд, я увидела единственный глаз Левиафана, а в его отражении — свою мать. Волшебные огоньки танцевали вокруг неё, проносясь мимо её лица, плеч, талии. Всё больше и больше их присоединялось к ней, огоньки, которые, казалось, вырывались из моего горла, чтобы примкнуть к ней, проплыть вокруг неё, обнять её.

«Мы благодарим тебя, Кара.

Да, дитя. Мы здесь ради тебя.

Мы сделаем для вас великие дела.

Да, дитя. Мы здесь ради тебя.

Мы сделаем для вас великие дела». Это были голоса демонов, и слушать их было больно. Я не хотела их слышать. Я чувствовала тошноту, и не только потому, что они исходили из меня. Я хотела сказать им, чтобы они оставили меня в покое, но не могла вымолвить ни слова. Вместо этого я мысленно произносила слова.

«Возвращайтесь… обратно».

Но это не сработало. Кем бы ни были эти существа, откуда бы они на самом деле ни пришли, они меня не слушали. Эту песню пела моя мать, а это означало, что они будут слушать её, и только её.

Я поняла, что могу контролировать свои руки — это всё, что я могла контролировать. Песня моей матери почти закончилась; я слышала её достаточно много раз, чтобы понимать это.

Закрыв глаза, я вызвала в своём воображении образ Блэкстоуна. Даман, с его чёрными волосами и зелёными глазами. Он говорил со мной издалека, махая мне рукой. Он хотел, чтобы я подошла и присоединилась к нему. Бабблз тоже была там, она сидела у него на плече, как пиратский попугай. Она тоже махала. Позади них был Мордред… он был с женщиной, и они оба стояли на солнце, купаясь в его тёплом сиянии.