Книга Ненаписанное богами, страница 41 – Кэти Роган

Мир замер. Я позволяю себе еще одно мгновение в этом хрупком, драгоценном наваждении, прежде чем протянуть руку к мечу, лежащему на деревянном полу. Я не наклоняюсь и не поднимаю его — я зову. Это действие такое же естественное для меня, как дыхание, и меч откликается. Привычная тяжесть в руке, обычно приносящая утешение, теперь не приносит покоя.

Я запираю эту часть себя глубоко внутри и направляюсь к двери.

Маэра поворачивается, стоит мне оказаться снаружи, хотя я не издал ни звука. Мы словно марионетки, связанные одной нитью.

Под ее глазами выделяются темные круги, руки снова обхватывают плечи, но взгляд не отрывается от меня. Бри, до этого игравшая в классики со своей тенью, резко останавливается.

— Что случилось с твоей туникой? — Она морщит нос, разглядывая мою кольчугу, надетую прямо на голое тело.

Маэра поднимает бровь, будто задается тем же вопросом, что и наша дочь.

Я приседаю, чтобы посмотреть Брилин в глаза. Дергаю пальцами за кончик косы, стараясь не задеть перышко ларки, и ловлю ее улыбку.

— Я оставил ее тебе и твоей Амме, чтобы вы сшили из нее красивые новые туники.

Маэра краснеет, стоя позади Брилин, и, по всей видимости, вспоминает ту тонкую, изношенную тунику, которую я сорвал с нее прошлой ночью. Неужели она думала, что я уйду, не оставив ее без замены?

Брилин наклоняет голову набок, округляя глаза.

— Это очень мило с твоей стороны! У нее красивые пуговицы.

Я с облегчением улыбаюсь, хотя ее слова разрывают мне сердце. Я бы принес ей все пуговицы в мире из черного дерева, если мог. Не могу удержаться и провожу пальцем по ее щеке, потом тянусь кобуре на жилете. Достаю кинжал из адамаса и протягиваю его Бри лезвием к себе.

— Это тебе, — говорю я. — Чтобы ты была в безопасности, когда меня не будет рядом, — голос ломается на последнем слове, но, кажется, она не замечает. Я не смотрю на Маэру. Просто не могу.

На этот раз глаза Бри становятся круглыми, как луна, а маленькие пальчики едва касаются поверхности кинжала. Ее рот приоткрывается от удивления, а на лице борются изумление и нерешительность, прежде чем она пытается вернуть кинжал обратно.

— Я не могу это взять, — бормочет она, глядя в землю.

— Тебе не нравится? — Я хмурюсь, но не принимаю оружие обратно.

Бри резко поднимает взгляд на меня, и в этот момент не выглядит как девятилетняя девочка. Игривая любознательность, что только что танцевала в ее глазах, исчезла, уступив место чему-то древнему. Ее зрачки расширяются, а пальцы сжимаются на рукояти.

— Он прекрасен, — говорит она. — Но ведь он — часть тебя. Разве ты не будешь скучать по нему?

Бри понимает слишком многое, эта маленькая девочка с моими глазами и сердцем своей матери, и от этого у меня сбивается дыхание.

— Мне будет спокойно, — я сжимаю ее маленькие пальцы вокруг рукояти, — если я буду знать, что эта часть меня теперь с тобой.

Бри крепко прижимает кинжал к груди. Он слишком велик для нее, занимает почти всю длину ее туловища. Но все же он едва слышно гудит, пульсируя под ее ладонью — сердцебиение, сотканное из тьмы.

— Я о нем позабочусь, пока ты не вернешься, — говорит она с серьезным взглядом.

— Знаю, Бри, — я мягко улыбаюсь ей.

Она бросается ко мне, обвивая руками шею, а холодный металл прижимается к моей спине.

— Я буду скучать по тебе, — шепчет Бри мне на ухо и обнимает еще крепче.